Отец моего парня

— Хватит, — приказал он, но это раззадорило лишь больше. Я жадно втянула вершинку, а затем слабо укусила. Грудь мужчины завибрировала, пальцы резко задвигались во мне. — Маша, твою налево. Я сказал: все!

Я не могла остановится. Не в тот момент. Не так. Никогда. Странное помешательство вскружило мне голову. Я просто хотела его: здесь и сейчас. Я просто хотела кончить.

Зарычав громко что-то совсем не цензурное, Дима резко перевернул меня на спину, руки оказались зажаты над ногой. Его лицо теперь было близко к моему. Серьезный, злым, как никогда. От бешенного дыхания ноздри его раздувались, а лицо стало красным, словно помидор.

— Спать, Маша! — отчеканил он по слогам. — Будь послушной девочкой.

Я знала, что ярость эта не на меня, а на себя самого. Что сам же и нарушает свои больные принципы! Абсолютно никому не нужные и идиотские! Но в тот момент, я как никогда разделала эти чувства:

— Иди к черту! Я вообще сейчас к себе поеду, понятно? Ты мне вообще не нужен. Не хочешь сексом заниматься? Другого найду!

— Ага, сейчас, — поднявшись на ноги в одно движение, Дима поправил в наглую выпирающий член в штанах. Нагнулся ко мне, а затем просто закинул к себе на плечо. Снова шлепнул по попке и направился к лестнице. — Отдыхать уже пойдем. Поздно.

Спустя минуту он кинул меня на кровать, а сам, даже не посмотрев в мою сторону, отправился в душ. Сидел там целую вечность. Спать мне совершенно не хотелось. Я подошла к двери в ванную, коснулась ручки и обомлела. Сквозь щели несло таким леденящим холодом, что ноги тут же околели.

— Ледика вам в придачу не принести, Мистер Эльза? — с издевкой прошептала я, а потом вернулась к кровати. Только для того, чтобы взять подушку с одеялом.

Спать с Димой после его выходки мне совершенно не хотелось. Принципиальный он, значит? Ну, так и я тоже! Устроилась прямо на диване, около все еще трескающихся дров камина. И заснула как-то быстро... В мечтах о том, как Дима спит там один с ледяным компрессом на паху. Так ему и надо!

…Снился мне какой-то странный сон. Будто кто-то подхватывает меня на руки, прижимает к груди, гладит волосы, целует… Тело мое приземлилось на что-то более мягкое и приятное, чем жесткий диван, а потом стало безумно жарко. Словно какой-то огромный медведь подмял меня под себя: клешнями сжал, ноги сверху закинул, так еще и мордочку на шею припечатал.

— Спи, — услышала я голос краем уха, — змейка моя любимая…

Сквозь сон я улыбнулась и поёжилась. Приснится же такое, ей богу…

Я резко очнулась посреди ночи в поту от удушающей жары. Двери в спальню были плотно заперты, около постели горел ночник с теплым мягким белым светом. Дима вдавливал меня в кровать, нагло распластавшись на моем теле в позе подводной звезды. На фоне его широкого стана, я была, как тонкая соломинка.

— Дима-а-а, — прошептала, с трудом освободив руку и осторожно похлопав ею по спине. Еле-еле, чтобы не испугать. — Димочка-а-а…

Ничего не произошло, он только протяжно хрюкнул, и я сдавленно рассмеялась. Жаль, камера далеко. Никто не поверит же. Даже он сам.

— Я пить хочу, — продолжила стоять на своем. Моя ладонь упала на его щеку, погладив мягкую кожу. Борода Димы вообще меня не отталкивала, как у других мужчин. Была мягкой, ухоженной, шелковистой… Я запустила в нее коготки и Дима нахмурился, откидывая голову в сторону. Теперь я видела выражение его лица, когда, все еще не теряя надежды на глоток кислорода, взмолилась: — Ведме-е-ежонок?

На губах его сквозь сон появилась по-детски счастливая улыбка. Я победно хмыкнула.

— Нравится, тебе, значит прозвище… — коварно подметила. А потом подумала, что, по факту, он просто мог видеть сон о чем-то другом и даже голоса моего не слышать. — Все равно привыкнешь, дорогой... А когда привыкнешь, я что-то новенькое придумаю, ага! Как тебе «зайчик»? И, о! «Котя»? Аж дрожь берет, брр!

Не прошло и пятнадцати минут, как мне с трудом, но аккуратно удалось столкнуть Диму на ЕГО половину постели. Свесив ноги, я посмотрела на своего мужчину и улыбнулась.

В тусклом свете лампы он напоминал мне гладиатора: мощный, мускулистый, брутальный. На нем были только белые боксеры и никакого покрывала. Оно валялось на полу сброшенным. Все это позволило с жадность насладиться видом мужчины. Вернуться к тому возбуждению, что немного потухло за время сна, а теперь воспылало с новой силой.

— Мда, уж… Кому-то нужно в душ, — прошептала я самой себе, не без труда задвигав ногами в нужном направлении.

Закрывшись наедине с собой в душевой кабине, вдруг ощутила себя уязвимее, чем когда-либо ранее. Я знала, зачем мужчины в возрасте Димы качаются, следят за питанием и так тщательно ухаживают за внешностью – чтобы нравится молоденьким девочкам. Влюблять их в себя, наивных и глупых. Играть сердцами, повышать самооценку. А затем бросать. Как была брошена прошлая девушка Димы.