Отец моего парня

— Ах! — я задрожала, когда ощутила что-то горячее, упирающееся мне прямо между ног. И только тогда до меня с безумным удивлением дошло, что на мне давно уже нет платья, я Димины штаны скинуты на пол. Что его каменный член упирается мне между ног, а я плотно обхватываю его бедра своими ногами. Посмотрев на Диму ошарашенно, я присвистнула: — Черт, да ты профи! Димочка, и это я монстр, да? Да ты просто сатана в обличии представителя закона, ага-ага!

— Не профи, — рявкнул он, касаясь губами щеки, затем шеи, после спускаясь к груди. Мне стало нечем дышать, стоило его губам коснуться набухших сосков и втянуть вершинку. — если ты очнулась…

— А как же… — мысли путались, сознание стало ватным. Во мне не было ни одной здравой мысли. И ни капли желания пробуждать их! — Как же спор…

— Забудь о нем, Машунь, — шепнул он, как чертов дьявол, которому я давно продала душу. — Забудь обо всем…

Даже если бы я не хотела, вселенная просто не оставила мне выбора. Я была слишком слаба перед соблазном быть вместе с Димой. Абсолютно не владела со мной. Ему даже не требовалось ничего особенного, чтобы переманить меня на «темную сторону» и вот я уже обхватываю его шею руками, притягивая к себе, выгибаюсь спиной навстречу.

— Пожалуйста… — срывается невнятный, едва разборчивый шепот. — Прошу тебя…

Дима вошел в меня резко, одним глубоким толчок. В глазах заплясали неоновые звезды, я закричала ему в губы. Лоно сократилось, сжимая член мужчины. Каждый его толчок отзывался во мне мощнейшей феерией из каким-то совершенно безумных ощущений. Наверное, именно так ощущают себя наркоманы: кажется, что лучше, чем сейчас, никогда не было и не будет. Словно вот он – самый яркий момент твоей жизни. Самый острый. Самый лучший. Вот он – мужчина, которого ты любишь. Он смотрит на тебя так, что внутренности в бантик завязываться и под ложечкой сосет. И он хочет меня. Сильно, до остервенения. Можно было бы кончить лишь от одного этого взгляда!

— Машунь, — прошептал Дима. Он пристал на лотки, пригнувшись в спине, глаза его закатились, на лице появилось выражение крайней степени кайфа. По рукам выступили вены, овивающие его руки, как вспышки молнии. Лицо покраснело, губы распахнулись. Между бровей залегла глубокая морщина, а член внутри меня задрожал, увеличился, извергаясь спермой. Последние удары стали безумными, остервенелыми, нетерпеливыми. Вколачивающими меня в кровать, заставляя хрупкую конструкцию прыгать на месте. — Как же с тобой хорошо… Моя пчелка…

Я взорвалась с мужчиной одновременно, улетая телом на какую-то свершено другую, розовую планету. В голове ворохом пронеслось сотни мыслей! Что это наш первый секс после недели разлуки. Один из самых нежных, запоминающихся, пропитанных любовью. По крайней мере, с моей стороны точно…

Но где-то там, глубоко внутри, меня кололо булавкой мысль, что какая-то женщина носи от Димы ребенка. В моем понимании, дети – некое соединение цельных душ во что-то единое. Как физическое доказательство их любви… Именно там, в самой-самой отдаленной части сердца, вдруг возник странный вопрос или даже идея. А если бы у нас появился ребенок? И ответ возник тут же: это бы было прекрасно!

Я тут же распахнула глаза, испуганная своими же мыслями. Сердце выпрыгивало из груди уже по совершенно иной причине. Глядя на Диму, я словно пыталась понять: могли ли он прочесть мои грязные, совершенно не нужные мысли и сейчас?

— Не расстраивайся, Машунь, — совершенно самодовольно хмыкнул он, чмокая в щеку, и крепко обнимая. — Проиграла спор, так проиграла. Подумаешь!

— Ты же сказал, «забудь»! — покачала головой, раз и навсегда отмахиваясь от идеи про детей.

— Вот тогда надо было забыть, а сейчас вспомни! — закивал этот умник, — Еще никогда так своего дня рождения не ждал…

Около трех недель спустя

На улице была на редкость теплая солнечная погода, хоть на земле все еще лежал снег. Дима уже ждал меня в машине, а я все никак не могла найти меховые наушники, присланные мамой в подарок. Они отлично подходили под белые сапоги на высоких шпильках и такую же светлую шубку.

— Привет, — весело поздоровался со мной Игнат, прыснув в кулак со смеху. Попытался сделать вид, что закашлялся. Вышло плохо. Актер с него так себе. — А ты чего наперед села? Что-то новенькое…

— Вот и я тем же вопросом задаюсь, — недовольно пробурчал Дима с заднего сидения. Опустив зеркальце, я принялась спокойно красить губы, ловя на себе прищуренный испепеляющий взгляд.

— А того! — хмыкнула я, специально глядя только на Игната: — Передай своему боссу, что я ним не разговариваю.

— Эм… — растерянный охранник задумчиво почесал затылок, немного неуверенно спросив: — Чего это вдруг?

— Вчера весь вечер готовила пирог, — фыркнула я, складывая руки на груди. Стоило только вспомнить эту историю, как от всеобъемлющей ярости голова пухла. — И, что ты думаешь, а? Из-за некоторых пришлось выкидывать в мусор пепел! Благо, что дом остался цел и пожарных вызывать не пришлось…