Отец моего жениха

В итоге я сократил карманные деньги сыну до пятидесяти тысяч рублей в месяц, что, по моим расчетам, должно хватать на то, чтобы заправлять машину и питаться. В Баккарате он, положим, обедать каждый день уже не сможет, но и с голоду не умрет. Таким образом, я рассчитываю, что Дима задумается о будущем и осознает потребность заработка, а корыстная рязанка поймет, что тянуть с Димы больше нечего и, наконец, упакует чемоданы. Теперь осталось только дождаться, когда оба выяснят, что денежный поток перекрыт. Не сомневаюсь, это станет большим ударом для Димы, и мой дальнейший расчет — на цепную реакцию.

— Кать, — распоряжаюсь в динамик, включенный на громкую связь. — Сделай двойной эспрессо.

Секретарь управляющего «Серпа и Молота» появляется в кабинете через пару минут с чашкой на подносе. Ставит ее передо мной и сообщает:

— Сергей Георгиевич, к вам посетительница.

— Кто? — в недоумении поднимаю брови, потому что никаких встреч у меня не назначено. Этот офис я временно использую, чтобы вести дела в Лондоне.

— Юлия Владимировна Живцова.

Таак. Неужели цепная реакция так быстро пошла. Интересно.

— Пусть войдет.

Рязаночка выглядит так, словно пришла на собеседование: на лице — решимость, а в глазах — волнение. И оделась тоже как на собеседование: белая рубашка, застегнутая под горло, черная юбка ниже колен. Вроде ничем от Катиного прикида не отличается, а взгляд невольно к себе притягивает.

— Здравствуйте, Сергей Георгиевич. — Юля останавливается в двух метрах от стола и вцепляется пальцами в висящую на плече сумку. — Я поговорить пришла. По поводу Димы.

И все же я немного удивлен. Ожидал, что сначала мне предстоит разъяснительная беседа с сыном по поводу его вступления во взрослую жизнь, а потом уже последует реакция от рязаночки. Хотя рано делать выводы. Нужно ее выслушать для начала.

— Садись, — киваю на стоящее рядом со столом кресло. Не в первый раз ловлю себя на мысли, что называть рязанку по имени вслух мне не хочется.

Юля опускается на стул и расправляет плечи, словно подбадривает себя. Волнуется, это заметно. От такой неестественно прямой позы рубашка на ее груди натягивается, демонстрируя в открывшемся зазоре белое кружево бюстгальтера и оливковую кожу. Зря я туда посмотрел.

— Я слушаю, Юля. И учти — времени у тебя немного.

Рязанка ерзает под моим пристальным взглядом, но задачу я ей облегчать не собираюсь. Она и должна чувствовать себя неуютно в моем присутствии.

— Я хотела обсудить ваши отношения с Димой… Он очень дорог мне и потому я не могу оставаться безучастной, видя, как он переживает.

Хмм.. интересный заход. Что дальше?

— Два дня назад он рассказал мне про ситуации с мотоциклом.

Нет, оказывается, ничего интересного. Цепная реакция в действии.

— Ты пришла просить для него денег? — я даже немного подаюсь вперед, потому что, черт подери, такая простодушная наглость меня изумляет.

— Нет, нет… что вы, — начинает бормотать Юля, опуская глаза. — Вы вольны распоряжаться своими деньгами как посчитаете нужными. Я, скорее, о том, что Дима считает, что так вы его наказываете. Тычете в несостоятельность.

— В каком-то смысле так и есть. Мой сын тратит огромные суммы денег на вещи, которые совершенно того не стоят, — тут я делаю паузу и задерживаюсь взглядом на Юле, но та делает вид, что не поняла мой намек. — Пора ему понять, что в жизни ничего так просто не достается.

— Но разве вы не видите, как это смотрится со стороны? — с жаром восклицает рязанка. — Вы делаете себя врагом в глазах сына. И я, правда, не считаю, что отказывая ему в покупке вы поступаете плохо. Вопрос в том, как вы это делаете! Вам нужно прежде всего по душам поговорить с Димой и объяснить свою позицию. Между сыном и отцом должно присутствовать взаимопонимание, и тогда до обид и конфликтов дело никогда не дойдет.

Все-таки рязанка обладает редкой способностью меня раздражать. Да так, что это раздражение я не в силах контролировать. Я допускаю, что из меня вышел не лучший отец, но кто она, черт подери, такая, чтобы приезжать ко мне в офис и проводить лекцию на тему детско-родительских отношений?

— Юля, напомни мне, сколько ты встречаешься с моим сыном?

Она встряхивает волосами и гордо объявляет:

— Четыре месяца.

— А дети у тебя есть?

— Вы прекрасно знаете, что нет.

— Тогда позволь уточнить, на каком основании ты отвлекаешь меня от дел, пытаясь указывать мне как мне вести себя с моим сыном, с которым я знаком двадцать один год, а ты — четыре месяца. И это при том, что опыта воспитания собственных детей у тебя нет.

Рязанка молчит, только щеки покраснели и ноздри раздуваются. Плохо, Серега, что позволяешь девчонке снова выводить себя. Но ведь снова за живое задевает. Критиковать и учить пытается там, где сама пороха не нюхала.

— Зато четыре месяца мы с Димой не расстаемся. А вы большую часть времени заняты делами, поэтому многое можете упускать. Я всего лишь хочу, чтобы мой любимый человек был спокоен и счастлив. Отношения с родителями — это ведь очень важно, а Дима, насколько я знаю, ваш единственный ребенок, и вы наверняка желаете ему только лучшего.