Отец моей подруги

— Я тоже, котенок, — губы мужчина нежно коснулись моих, и я растворилась в этих невероятных ощущениях. В этот раз старательно концентрировалась, чтобы не произошло очередного конфуза. — Прости меня. Эта гребаная сделка с немцами все нервы вымотала. Им все время что-то нужно…

— Ничего страшного, — от каждого медленно и размеренного толка меня словно кто-то бил током по телу. Мышцы сокращались, ощущения казались на грани возможностей. Обхватив талию мужчины ногами, я крепко его обняла, стараясь сделать контакт как можно теснее. — Ты не должен ничего менять. Это твоя работа.

— Должен, — непоколебимо отмахнулся он, неторопливо стягивая мой топ. От трения сосков с ткань стало физически больно. — Если я не хочу рога. А я не хочу, Аль.

— Господи… — ощущения стали настолько невероятным, что я даже не буквально не слышала ничего, кроме биение своего собственного тела. — Господи, да… Да!..

Витя замер на секунду, разглядывая меня как-то по-новому. Точнее, не меня, а мою грудь.

— Мне кажется, или она стала больше? — спросил он, но не получив ответа, задал более животрепещущей вопрос. — Интересно, сколько раз ты сможешь кончить?

Это был самый долгих марафон в истории человечества, я уверенна. Витя испробовал все возможные позы и в каждой я кончала после десятого толчка, максимум. В конечном счете, стало явно, что мой резерв бесконечен, а моего мужчины – нет.

— Тебе совсем не легче? — удивленно ахнул Витя, повалившись на постель. У бедного мужчины уже семь потов сошло и выглядел он при этом так, будто пробежал подряд не один марафон. — Прямо вообще, да?

— Не то чтобы совсем, — кусая губы, я искоса взглянула на подрагивавший член мужчины. Витя кончил три раза и явно ощущал себя более чем спокойно. Со мной же творилось что-то совершенно неладное. — Знаешь физически я вымотана, но возбуждение… Оно не проходит. Может, это какая-то болезнь, а?

— Болезнь, — эхом повторил Витя, задумчиво и серьезно почесав подбородок. Я прижалась к нему поближе, потому что вправду стало страшно. Когда он спокойно спросил: — Может это что-то вроде предменструального синдрома… Когда у тебя должны начаться месячные?

И тут по моей спине прошел холодный пот, тело задеревенело. Я мягко отстранилась от мужчины и судорожно стала считать. И чем дольше я считала, тем напряжённое было лицо Вити.

— А-а-аль, — каким бы показательно спокойным он не был, нервозность скрыть не удалось, — Прошу, скажи мне, что ты пьешь таблетки.

Уставившись на мужчину, я до чертей испугалась этого разговора. Будто мама застала за курением, только хуже. В миллиарды раз, черт его, хуже!

— П-п-пила, — заикаясь, кивнула я. Затем поморщилась, и как на духу выпалила: — То есть, первое время я пила. А потом мы то сходились, то расходились… Я вообще об этом забыла.

— Твою мать! — с чувством и явным испугом отчеканил мужчина, оглушая комнату своим криком. Затем и вовсе вскочил с места, принявшись измерять шагами комнату, при этом растирая виски пальцами. — Бля-я-ядь…

— Их пью на седьмой день после начала женских дней, — попыталась оправдаться я сквозь слезы, — Но они не начинались, и я… забыла.

Витя вдруг замер, посмотрел на меня пронзительно. Меня к постели так и припечатало.

— И как давно они не начинаются? — сорвалось с его губ рвано.

— Два или три месяца… Не могу вспомнить… — задыхаясь, призналась я. От ужаса конечности судорогой свело. — Прости, Вить.

— ПРОСТИ? ПРОСТИ, АЛЬ?! — зарычал он, а во рту почувствовался привкус желчи. — Ты что, машину разбила или кольцо потеряла? Вообще разницы не видишь, да? Это серьезно! Тебя мама не учила записывать такие дни? Крестики, там в календаре ставить!

— Не учила, — съязвила я, потому что вдруг стало обидно для глубины души. Я пока не понимала, почему, но что-то в реакции Вити заставило глаза наполниться слезами. — До нашего с тобой секса в морозилке я вообще никогда за циклом не следила. Нахрена это вообще надо?

— Нахрена? Нахрена, да? — оперевшись руками об быльца постели, Витя посмотрел на меня с такой злостью и раздражением, что меня будто волной помоев окатило. — Потому что от секса дети берутся! Ты вообще знаешь, сколько я раз в тебя кончал?! Ты должна быть просто бесплодной, чтобы не залететь!

«Залететь». Это слово больно резануло по ушам. Потому что это совершенно не то слово, которое нужно использовать в отношении почти замужней девушки.

— Ты ведь не хочешь детей, правда? — как можно без эмоциональнее постаралась проговорить я, но все равно вышло глухо и жалко.

— Я не хочу? Я?! Алина, тебе нет двадцати двух лет, ты не закончила университет! — взорвался тот, а меня оглушило осознание: он и правда не хочет детей. Ведь всегда об этом говорил. Много-много раз. С чего бы ему изменить это мнение рядом со мной? Почему он должен быть рад?

— Но… — нервно отведя взгляд к потолку, не позволяя слезам скользнуть по щекам, я сжала пальцы до боли. — Я хочу детей. Почему мы раньше не обсудили это с тобой, это же важно…