Отец на час

Выпрыгнув из кабины грузовичка, Элисон с сожалением подумала о своих животных, которым придется сегодня ждать ужина куда дольше обычного. Петр Великий — ее борзая — будет ходить туда-сюда, скривив свой длинный аристократический нос по поводу опоздания хозяйки. Когда Элисон подобрала собаку на улице, Петр страдал от недоедания, и его густая белая шерсть была заляпана кровью, струившейся из разорванного уха. Он был очень старым, и Элисон подозревала, что хозяева просто-напросто выгнали его из дома.

А вот ее кот, Том-Том, наверняка родился на улице. Ему перебило ногу капканом, из которого Элисон его освободила. Том-Том страдал отвращением ко всем человеческим существам, включая подчас и свою спасительницу. Он наверняка будет ковылять на трех лапах по перилам, ведущим на чердак, останавливаясь иногда, чтобы издать жуткий вопль недовольства по поводу того, что его не накормили вовремя. А Шэмрок, самый терпеливый из ирландских сеттеров, будет лежать, свернувшись на коврике, и не сводить с двери своих ослепших глаз в ожидании хозяйки.

А что, если в один из вечеров ей вообще не удастся дойти до дома? Что, если с ней что-нибудь случится? Кто покормит, кто позаботится о них? Может быть, гуманнее было бы усыпить этих несчастных. Может быть, она лишь из эгоизма взяла в дом эти — как называет их Марго — отбросы с животной помойки?

Элисон уже поднималась по ступенькам дома Колеттов. Она улыбнулась, заметив две пары глаз, наблюдавших за ней через щелку во входной двери. Элисон мало общалась со своими маленькими соседками. Девочки были очень любопытными, но старались не подходить к бывшему сараю. Наверное, родители строго приказали им не беспокоить Элисон. Сейчас она пожалела о том, что сохраняла дистанцию. Если бы она останавливалась иногда поболтать с малышками, возвращаясь домой с работы, сегодня им легче было бы поладить.

— О, вот и ты! — Джинни уже стояла в дверях, держа ключи от машины. Выражение ее карих глаз было еще более испуганным, чем обычно.

— Я очень ценю твою помощь, Элисон, — сказала она. — У миссис Колетт, разумеется, есть друзья, которые с удовольствием побыли бы с ней, но — нет! — она не может даже подумать о том, чтобы их побеспокоить. Прости, что нарушила твои планы. Я обзвонила всех подруг, но они заняты…

— Не беспокойся, я все равно собиралась побыть сегодня дома, — заверила Джинни Элисон. Они были примерно одного возраста, но Элисон часто чувствовала себя старше Джинни. Может быть, потому что она всю жизнь заботилась о себе сама, а Джинни вышла замуж сразу после колледжа и не работала ни одного дня за пределами дома. Или потому, что в Джинни сохранилось до сих пор искреннее дружелюбие счастливого ребенка, которым Элисон не могла похвастаться даже в детстве?

— Я строго поговорила с девочками. Они не должны хулиганить. Да, ужин… Разогрей им суп в банках и сделай сандвичи с арахисовым маслом и джемом. Они наверняка попытаются уговорить тебя разрешить им не ложиться в девять, но будь непреклонна.

Обняв по очереди дочурок и виновато улыбнувшись Элисон, Джинни направилась к семейному фургону. Две маленькие фигурки, махавшие ей с крыльца, выглядели такими несчастными, что у Элисон защемило в груди.

В их возрасте Элисон чаще всего находилась на попечении очередной экономки, нанятой матерью, но она ясно помнила, какой одинокой и покинутой чувствовала себя, когда Марго, надушенная и сияющая, уезжала на уик-энд с очередным своим мужчиной.

Элисон прочитала имена, вышитые на футболках близняшек.

— Ну что ж, Лори и Лерлин, кажется, этот вечер вам придется провести со мной, — Элисон притворилась, что не замечает, как дрожит нижняя губка Лори, старавшейся держаться позади сестры. — Если хотите, можете звать меня Элисон. Прежде чем начнем готовить ужин, не хотите помочь мне накормить моих животных? У меня есть щенок с поврежденной лапкой, который наверняка уже проголодался.

Едва сдержав улыбку, Элисон смотрела, как меняются лица девочек. Похоже, путь к сердцу ребенка лежит через щенка.

— А как он поранил ножку? — спросила Лерлин.

— Ну, думаю, его сбила машина. Кто-то просто оставил беднягу в приемной клиники, где я работаю, так что он вроде подкидыша. Но это пока. Скоро, когда он поправится, я найду для него хороший дом.

Пока они шли по лужайке, отделявшей дом Колеттов от жилища Элисон, девочки забрасывали ее вопросами о щенке-подкидыше.

— Уф! — сказала она наконец. — Давайте задавать вопросы по очереди. Его зовут… честно говоря, я не знаю, как его зовут.

Элисон не стала объяснять девочкам, что, если не давать животному имени, с ним легче потом расстаться. — Я зову его просто «щенок».

— Но почему вы не дадите ему имя? — спросила более бойкая Лерлин.

— Ну, так нельзя! Ведь у него же есть имя, которое дала ему мама.

— Но собаки не разговаривают, — с сомнением произнесла Лерлин. — Как же вы узнаете его имя?