Отец Пепла

Слова долетели до разума, затопленного Тьмой, и она не оставила их без внимания. Дотоле сосредоточенная на жажде убийства заклятого врага, Тьма разделилась и заставила голову Эгидиуса повернуться к Зиру. Та скорчилась на полу в позе эмбриона и обхватила голову руками, такая уязвимая, беспомощная… милая. Он действительно посвятил бою не всего себя, но уделил внимание защите прекраснейшей, даже беспощадная Темень Ползучая не могла накатиться на неё и поглотить, и пока враг не сказал о том, Тьме не было дела. Теперь же она закручивалась в остатках души Эгидиуса жгутами ненависти, и многоголосый её вой креп каждое мгновение. Тьма была оскорблена его изменой, его преданностью не только ей одной, но и этой… чувство, которое колдун испытывал к Зиру происходило из враждебного Тьме спектра, слишком светлое чувство, слишком тёплое и живое, дающее надежду и делающее Тьму слабее. Это было немыслимо! Недопустимо! Тьма взбесилась внутри колдуна и всё больше сил перенаправляла на то, чтобы согнуть его внезапно непокорную волю.

— Не время… — шептал Эгидиус Малодушный придушенно, — враг вносит смуту…

Но было поздно, люменомант смог воспользоваться ослаблением концентрации колдуна и с яростно пылающим Солнцеворотом, пошёл в наступление против откатывающейся Тьма. Он медленно, но неотступно теснил Эгидиуса к ближайшей стене, держа перед собой белый посох как оружие и защиту единовременно. Борясь против озлобленной Тьмы, колдун пытался бить: из пасти Рокурбуса вырывались визжащие сгустки Злогнов и Мразмов, потоки Чёрных Шипов, но вернуть себе инициативу он так и не смог. Наконец Свет загнал Тьму в угол, попутно расчистив пространство вокруг Зиру, и Эгидиус оказался в ловушке. Ему оставалось только сопротивляться, чтобы не дать выжечь себя, но освободиться не получалось.

* * *

Добить колдуна не получалось, подобно загнанной в угол крысе, он сопротивлялся с отчаянной свирепостью, покрылся коконом скверны, из которой били чёрные жгуты. Огромные силы Исмаила уходили на то, чтобы не потерять превосходство и не упустить Солнцеворот.

— Совершенные.

Ответ последовал немедленно, защитники Вечно Спящего Фараона стояли при входе, за порталом. Один из них, украшенный особенно богатыми золоченные доспехами, и с человеческой личиной вместо морды шакала на шлеме, сделал небольшой шаг вперёд.

— Мы не можем войти, сеид Исмаил, концентрация Света уничтожит нас безо всякой пользы.

— Так позовите живых, — приказал маг, — пусть войдут с цепями и закуют этого… это существо.

Колдун взбрыкнул особенно яростно, безумно, свирепо, Исмаилу пришлось сконцентрировать всё своё существо, чтобы удержать его.

— Торопитесь.

Посланник унёсся прочь вихрем, прошло немало времени, прежде чем в святая святых Аглар-Кудхум прибыли несколько дланей Зенреба, опытных, но ещё живых некромантов. Свет был им неприятен и сильно давил на астральные тела, однако, маги-жрецы смогли войти в зал и сковали корчившееся на полу существо зачарованными цепями, оно не сопротивлялось.

— Что нам делать дальше, сеид Исмаил?

— Спрашивайте у старших жрецов. Всё, что могу делать я сейчас, это сдерживать Тьму.

Глава 5

День 1 месяца дженавя ( I ) года 1651 Этой Эпохи, Кхазунгор.

Когда караван вошёл в предгорья, стоял очень ясный и солнечный день, снега искрились на равнинах и на хребтах. Переход был тяжёлым до самого конца, Туарэй гнал своих последователей, допуская только самый необходимый отдых. И, всё же, по мере того, как гибли лошади со свиньями, продвижение замедлялось.

Горная цепь перекрыла мир от горизонта до горизонта, поднялась невероятными грядами выше облаков. Вдалеке надо всем высился царь царей всех пиков, исполинский Элборос. Его вершина всегда была сокрыта снежной бурей, уже много тысячелетий никто не мог покорить её, и это внушало трепет.

Туарэй много часов шёл по дороге, не сводя глаз с Хребта. Годы тому назад, будучи смертным человеком он чувствовал зов, исходивший с гор. В те времена он скитался по Вестеррайху, прячась ото всех, и думал даже податься на восток, в царство гномов, но так и не решился. После перерождения в огне и пепле Астергаце зов стал громким и чистым. Кто-то звал из долин, чей-то голос отбивался от стен ущелий и разносился по миру.

— Зачем он зовёт меня?

«Он зовёт не тебя,» — ответили духи вездесущего ветра, — «он зовёт всякого, кто способен услышать».

— Не об этом я спрашиваю.

В ужасе перед гневом божества они разлетелись и растворились в эфире.