Отец подруги. Я его подарок

Пришлось подняться. Если маме что-то взбрело в голову, не отстанет. Офисное кресло, которое я помнила ещё со средней школы, жалобно заскрипело. Когда-то я хотела вырваться из дома, из этого города, но только здесь я могла спрятаться даже от самой себя.

Чай был уже заварен. Мама разлила его по большим кружкам, шлёпнула в пиалку полбанки домашнего джема из чёрной смородины и положила рядом со мной ложку.

– Как в детстве, – улыбнулась я. – Помнишь, ты всегда давала мне свой джем, когда у меня было плохое настроение.

Взяла ложечку и отковырнула немного. В детстве я могла есть мамин джем банками, а сейчас даже ложку облизать себя не заставила.

– Жалко, что детство кончилось. – Отложила ложку.

– Это всё из-за мужчины, про которого ты рассказывала?

– Я тебе ничего и не рассказывала.

– Так расскажи. – Мама сжала мою руку.

Я посмотрела ей в глаза. Вытянула руку из-под её и отвернулась к окну. Кроме мамы у меня не осталось никого, и я могла ей довериться. Только говорить всё равно было больно и сложно. Внутри я оставалась маленькой девочкой, неготовой пережить всё снова. И всё-таки я переборола себя.

– Помнишь Алию? Мою подругу? Я тебе присылала фотографии и…

– Конечно, помню, Ян. А при чём тут Алия?

Я набрала в лёгкие побольше воздуха.

– Мужчина, про которого я говорила – её отец. Отец моей лучшей подруги, мам.

***

За следующий час я рассказала маме столько, сколько в жизни не рассказывала. Опустила только момент нашего знакомства и первую ночь. Это знать ей было совсем не обязательно. Да и какая разница?

– Вот так. – Я судорожно втянула воздух и вытерла слёзы. Наплакалась до того, что стало знобить, не помог даже горячий чай.

Мама молча поставила чайник в третий раз. Оторвала от рулона бумажные полотенца и протянула мне.

– Я растила тебя одна, – её обычно мягкий голос отдавал металлом, – и порой мне кажется, что это к лучшему. Какой же мерзавец.

Я некрасиво высморкалась, но дышать легче не стало.

– Почему мерзавец? – прогундосила я и стёрла остатки слёз.

– А кто он ещё?

– Мам…

– Не надо его оправдывать, Яна. Это взрослый мужчина, вдвое старше тебя.

– Дело же не в этом.

Мама наградила меня гневным взглядом. Она, похоже, была другого мнения. Нос и губы у меня надулись от рыданий, волосы я не мыла почти неделю. Увидел бы меня сейчас Карим… О чём только думаю? Зачем?!

– Я врала ему, мам. Ты понимаешь, а потом…

– Я-то понимаю, а вот ты нет. Откуда в тебе это… – Она махнула рукой. – Ты же всегда знала себе цену, умела постоять за себя. Что с тобой случилось?

– Я его люблю, – ответила невпопад.

Мама готова была продолжить тираду, но после моих слов замолчала. Присела рядом.

– Может, так лучше, Ян? Он же не просто тебя на много старше. У него другие взгляды на жизнь, другая вера. Разве мало русских ребят? Да они же там женщин не слушают. У них жёны так… Роди, подай-принеси.

– Кавказ – это тоже Россия, – рьяно возразила я. – И страна у нас многонациональная. Ты вообще ничего не знаешь. Откуда у тебя эти предрассудки? Всё совсем не так, и женщины…

– Ян… – Мама сжала мою кисть.

Я замолчала.

– Всё не так, – повторила тихо. – Совсем. А религия… Это неважно. Если человек хочет строить, а не рушить – неважно. Разве плохо, если большая семья, много детей?

Мама как-то разом погрустнела и опустила голову. Сама того не желая, я затронула больную для неё тему.

– Я хотела второго ребёнка. Но нам с тобой-то не хватало, а нормального мужчину так и не встретила. Если бы…

Она опять замолчала. Я тихонько засмеялась сквозь слёзы. Мама тоже грустно, хоть и без воды в глазах.

– Ян, – сказала она, перестав улыбаться, – он сейчас тебя слушать не стал. Не дал тебе ничего объяснить. Дальше бы хуже было. Я знаю таких мужчин. Я вдвое больше тебя прожила всё-таки.

Я промолчала. Сколько бы ни было у меня возражений, сейчас я сидела на кухне в нашей старой квартире. Мама держала меня за руку и поила травяным чаем, а Карим… Карим остался где-то за пределами моей вселенной. Я бы могла ему всё рассказать, объяснить, но мама была права: он не стал слушать.

– Что было бы, я уже не узнаю. Но из-за меня у его жены случился выкидыш.

– Ты сама сказала, что не толкала её.

– Не толкала. То есть… Я не помню, мам. Я просто хотела, чтобы она отстала, но я не сталкивала её.

Мама ничего не сказала. Ушла в комнату и вернулась через минуту с новогодним конвертом. Подала его мне. Внутри лежали деньги. И достаточно много.

– Это что?

– Новый год послезавтра, Ян. Тебе надо развеяться.

Я открыла рот, но мама остановила жестом руки.

– И не тут. Не со мной. Съезди куда хочешь на несколько дней, проветри голову. А потом решишь, что делать дальше. Просто взвесь всё, ещё раз подумай и посмотри под другим углом. Ты на бюджет в Москву поступила, ты с золотой медалью школу закончила, Яна. Вернёшься и тогда решишь, что делать с институтом, да и со всем остальным. Решишь перевестись – переведёшься. Но сейчас тебе надо отдохнуть. Нельзя из-за мужчины, который тебя даже слушать не стал, ломать жизнь. Нельзя, Яна.

– Я не могу их взять, мам. – Я подала конверт обратно.

– Можешь. Я откладывала их на всякий случай. И вот он – случай.