Отец подруги

Борис сдержанно кивает мне в знак приветствия, желает нам хорошего дня и направляется в прихожую.

— Пап, — окликает его Лена. — Виталий сказал, что застрял в пробке. Может, подбросишь нас с Соной до универа? Или нам такси вызвать?

Борис поднимает руку и смотрит на часы, после чего быстро кивает.

— Подброшу. А с машиной что?

— Вчера еле завелась, когда я собиралась ехать домой от друзей. Нужно в сервисный центр отогнать.

— Скажу Виталию, он все сделает.

Я смотрю на натянувшуюся ткань рубашки на его груди и снова представляю наш вчерашний ужин, вспоминая, каким расслабленным выглядел Борис, пока не появилась Виктория Константиновна.

Мы выходим с Леной на улицу и направляемся к седану ее отца. Я тяну на себя ручку двери, пытаясь справиться с сердцебиением и охватившим меня волнением. Еще вчера мы были с Борисом вместе, он не сводил с меня заинтересованных глаз, а сейчас словно все откатилось назад. Я это чувствую.

Сорок минут, которые мы едем до университета, Ленин отец не отнимает трубку от уха и с кем-то разговаривает по телефону. Следит за дорогой чуть прищуренным взглядом, выкуривает сигарету, когда мы попадаем в плотный поток машин, и совсем не обращает на меня внимания. Мне горько и обидно, но еще сильнее от того, что я ни с кем не могу поделиться своими переживаниями. И совершенно не понимаю, чем заслужила это безразличие.

— Спасибо пап, — Лена чмокает отца в щеку и, выскочив на улицу, ждет, когда я покину салон.

— Спасибо, — тоже благодарю Бориса, вдохнув в себя его парфюм, от которого теперь без ума.

Ленин отец сдержанно кивает и, едва я закрываю за собой дверь, его седан уносится прочь. Не знаю, почему, но ощущаю себя так, словно между нами ничего и никогда не было. Внутри жжет с такой силой, что на глаза наворачиваются слезы.

— Папа всегда так много работает… — говорит Лена грустным голосом и смотрит на отъезжающую от нас машину. — На днях я подошла и попросила его полететь куда-нибудь отдохнуть, но он сказал, чтобы в ближайшие пару месяцев даже и не мечтала об этом.

— А вы часто с ним куда-то ездите? — интересуюсь я.

— Не особо, — Лена пожимает плечами. — В этом году еще ни разу. Моя зимняя поездка с мамой в Дубаи не в счет, — улыбается она, приобнимая меня за плечи.

При упоминании Виктории Константиновны по телу опять прокатывается дрожь.

Лучше сменить тему и постараться не думать о вчерашнем ужине. Решив после окончания рабочего дня заглянуть к Борису в кабинет и спросить, чем обусловлена такая перемена в его поведении, чувствую, что мне становится капельку легче, но минуты до вечера все равно тянутся мучительно долго. Я то и дело смотрю на часы на телефоне, а когда занятия заканчиваются и Сергей отвозит меня на работу, то слежу за временем уже на ноутбуке.

Кое-как собравшись с духом, поднимаюсь со своего места и направляюсь в приемную, перебирая в голове слова, которые собираюсь озвучить. Стучусь и, приоткрыв дверь, заглядываю в кабинет Бориса, чувствуя себя так, словно пробежала марафон, а не прошла несколько метров.

— Можно? — спрашиваю, сжимая ладони в кулаки.

— Заходи, — кивает он, и в этот момент телефон на его столе начинает звонить, издавая знакомые звуки.

Взглянув на дисплей, Борис нажимает на “отбой” и поднимает на меня глаза.

Мне сложно начать разговор, но я пришла за ответами, и пока не получу их, никуда не уйду.

— Борис… Борис Александрович, если угодно… — натянуто произношу я, удерживая его ничего не выражающий взгляд. — Может быть, в ваших… твоих глазах я выгляжу слишком навязчивой… — Сухой шершавый ком забивает горло и мне приходится сглотнуть. — Я пришла, потому что хочу понять… Что происходит между нами? После того, как ты сам меня поцеловал и пригласил на ужин… Я думала, это что-то да значит. Но со вчерашнего дня ты ведешь себя так, будто я всего лишь нежелательная гостья в твоем доме… Поэтому я и пришла… Чтобы попытаться тебя понять и перестать мучиться неизвестностью.

К концу моего бессвязного монолога жесткие черты лица напротив разглаживаются, и в глазах Бориса появляется уже знакомое тепло. Возможно, потому, что мой голос скачет и вибрирует от едва сдерживаемых эмоций.

— Я никогда не относился к тебе как нежелательной гостье, Сона. И не буду относиться.

Я сжимаю ладони в кулаки. И это все, что он может мне сказать?

Борис выходит из-за стола и, обойдя его, встает напротив. Мое барабанящее сердце с новой силой заходится от его близости. Я ведь влюблена в него по уши. Ни к одному живому человеку я не испытывала подобных чувств, когда от одного его взгляда подкашиваются колени, когда хочется часами любоваться чертами его лица и наслаждаться звуками голоса. Когда кажется, что в мире нет ничего совершеннее.