Отец подруги

Он перезванивает еще один раз, после чего телефон окончательно замолкает. Что ж. Зато теперь Борис понял, что ужин отменяется, и может с чистой совестью ехать в свою квартиру в компании блондинки.

От этих мыслей начинает колоть в носу, но заплакать все равно не получается. Слишком силен шок.

Спустя час моего бесцельного разглядывания стены, в дверь раздается звонок. Сердце так дергается, что готово выпрыгнуть из груди. Я не сомневаюсь, кого увижу за дверью. Бориса.

Сев на кровати, я подтягиваю колени к груди. И что мне делать? Притвориться, что меня нет дома? Или все же открыть?

Собрав волю в кулак, я выбираю второе и медленно иду в прихожую. Тело колотит нервный озноб. Впервые в жизни меня не заботит, как я буду выглядеть в его присутствии. В застиранной домашней футболке и спортивных шароварах, бледная, с несвежей головой и отчаянием в глазах. Возможно, когда-нибудь, с возрастом я научусь прятать свою боль, но не сейчас. Он ведь моя первая настоящая любовь, человек, которому я хотела посвятить всю свою жизнь.

— Ты почему трубку не берешь? — требовательно спрашивает Борис, и, не дожидаясь моего ответа, переступает порог.

Дуновение подъездного воздуха доносит до меня его запах, и в груди остро екает. Я успела так сильно полюбить все в нем. Сколько времени потребуется, чтобы утратить эту зависимость?

Обняв себя руками, я молчу.

— Сона?

Закусив губу, я вскидываю глаза, позволяя Борису оценить степень своего отчаяния, после чего сбегаю в гостиную. Из глаз щедро текут слезы. Я вытираю их кулаком, беззвучно ругаясь. Почему им нужно было политься именно сейчас?

— Сона, — строго звучит сзади. — Объясни, наконец, что случилось.

Я делаю несколько глубоких вздохов в попытке вернуть самообладание, после чего молча лезу в карман и впихиваю разблокированный телефон в руку Бориса. Не могу скандалить и бросаться обвинения. Для чего? Он увидит фотографию и сам все поймет.

Несколько секунд Борис разглядывает найденную против него улику, после чего возвращает телефон мне.

— Поэтому ты не брала трубку и сейчас плачешь? Потому что кто-то прислал это тебе?

— Я не брала трубку и плачу не поэтому, — шепотом возражаю я. — А потому, что человек, которому я безгранично верила, меня предал.

— Я так понимаю, что этот человек я? — переспрашивает он медленно и без улыбки.

Чтобы справится с эмоциями, впиваюсь ногтями в ладони.

— Для чего ты задаешь очевидные вопросы? Для того, чтобы поиздеваться? Мне и без того плохо.

— Спрошу по-другому. Что криминального ты увидела в этом снимке?

— Что криминального? — Я гневно вскидываю глаза. — Ты сказал, что у тебя встреча и пока я жду тебя здесь, готовя ужин и мечтая…. — Оборвавшись, я смахиваю новую слезу. — Я ведь прекрасно помню эту девушку… Я видела тебя с ней возле клуба. Такую красоту сложно забыть.

Борис вздыхает, то ли устало, то ли раздраженно.

— Не знаю, что ты успела себе вообразить, но ты ошиблась. Встреча с Мариной была необходимостью и не имела ничего общего с романтикой.

— В итальянском ресторане?! — неожиданно для себя рявкаю я. — При свечах?!

— Сона, — предупредительно осекает он. — Не нужно повышать на меня голос.

Слезы катятся все сильнее. От обиды и безысходности. Не в моих привычках кричать, и Борис прекрасно об этом знает, просто сейчас у меня сдали нервы. Он ведь даже не представляет, что я пережила за эти два с лишним часа. Стоит и смотрит на меня так, будто все случившееся, не более чем нелепое недоразумение, не требующее никаких объяснений.

— Ты разговаривал со мной по телефону, как с чужим человеком, — лепечу я дрожащим голосом, — после чего я вижу фотографию тебя и девушки, сидящих в ресторане. Что ты предлагаешь мне делать? Встречать тебя, как ни в чем не бывало? У меня за секунду мир рухнул.

— Повторяю, — уже мягче произносит Борис. — Встреча не была романтической.

— И это все объяснения, которые я получу?

— Считаю, что этого достаточно, — безжалостно подтверждает он. — Я тебя никогда не обманывал и не собираюсь.

В течение нескольких секунд я смотрю себе под ноги, сражаясь с ущемленной гордостью и страхом его потерять. Побеждает, как не странно, гордость. Потому что я не смогу жить в сомнениях. Испытав стопроцентное счастье, я уже не готова согласиться на меньшее.

— Тогда тебе, наверное, лучше уйти, — говорю я тихо, но твердо. — Потому что мне таких объяснений недостаточно.

— Уверена в этом? — переспрашивает Борис с небольшой заминкой.

— Да, я уверена, — подтверждаю я, проглотив комок из паники и отчаяния. — Если можешь, напоследок ответь мне на один вопрос. Только честно. Ты с ней когда-нибудь спал?

Нахмурившись, Борис переступает с ноги на ногу. Подобные разговоры явно ему непривычны.

— Это в любом случае ничего не меняет. Между мной и Мариной больше ничего нет.

Хотя ответ на этот вопрос я без того знала, слева в груди все равно больно колет. Да, он точно с ней спал.