Читаем Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после полностью

«Шел 1994-й год. Зарплату в этом небольшом, но шумном учреждении выдавали гробами»[387] — таков характерный для «Конца века» зачин рассказа «Валюта». По начальным строкам можно подумать, будто это сатирическое произведение. Таковым оно и является.

В России 1994 года зарплату выдают либо чайниками, либо гробами. Гробы считаются твердой международной валютой, потому что люди умирают во всем мире. Служащие неназванного учреждения обнаруживают, что гробы им стали выдавать подержанные вместо новеньких, но начальство уверяет, будто все честно, ибо у них демократия. И так далее и тому подобное — одну незамысловатую метафору Мамлеев разворачивает до размеров фельетона, в конце которого дух старика является, чтобы отнять гроб, которым выдали зарплату главному герою. Пожалуй, меньше всего ожидаешь от большого писателя-метафизика столь плоского изображения новой действительности. «Валюта», написанная с интонациями умудренного человека, видящего самую суть вещей, на деле оказывается рассказом чудовищно неловким, а его сюжет изложен языком журнала «Крокодил», переживающего не лучшие свои годы:

Соня показала глазами на гроб, стоящий около обеденного стола.

— Его бы хорошо тоже поскорей сбагрить, — продолжала Соня, попивая чай. — Неприятно, правда. Может быть, покойник был какой-нибудь раковый или холерный. Завтра выходной — снеси-ка на базар втихую, незаметно. Хоть на кусок мяса сменяй.

— Да куда ж я его попру на базар?! — рассердился Сучков и даже стукнул кулаком по тарелке. — Что я тебе, новый русский, что ли, все время торговать и барышничать?![388]

Конечно, Юрий Витальевич еще по жизни в Нью-Йорке образца 1970-х должен был помнить, что такое социальное неравенство и преступность, которые теперь настигли его и на родине, однако к подобному развитию событий он все равно не был готов:

На улицах появились подозрительные люди в банально-криминальном смысле. Ничего подобного никогда не было в советской Москве. Эти странные личности возникали, исчезали, снова появлялись, и неожиданно около меня притормозила машина. Из нее выскочил человек нерусской внешности и бросился на меня. В этот момент остановилась другая машина, и из нее тоже выскочил человек, но уже русский. Он бросился на нерусского, оттеснил его и начал ему что-то объяснять. Нерусский оцепенел, сел в машину и уехал[389].

Понятно, что Мамлеев старался как-то осмыслить шоковое состояние общества, в котором он очутился, но содержательно его проза осталась прежней, лишь сменились декорации: все те же колдуны и упыри все так же пьют пиво, беспокоят обывателей и шагают в бесконечность, но теперь они еще сетуют на «тяжелые девяностые», попутно становясь профессиональными убийцами и ворами. Именно коммерциализация, скажем так, трансгрессивных практик больше всего заботит Мамлеева на закате тысячелетия: если раньше кого-то убивали ради прикосновения к великой тайне смерти, то теперь даже самый запредельный человеческий опыт оказался вписан в рыночную экономику под флагом демократизации.

И, конечно, неспроста название всему сборнику дал рассказ «Черное зеркало», повествующий о нью-йоркском эмигранте Семене Ильиче. В этом флешбеке из «Американского цикла» Мамлеев конспективно напоминает: «деньги в Нью-Йорке, и на Западе вообще, — это, как известно, эквивалент божества»; «скука — это суть современной цивилизации, ибо если нет Бога внутри, то что остается»; «такая цивилизация — рано или поздно — обречена»[390].

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары