Отголоски иного мира

Джонсон подвергла критике Сингера от лица движения «Еще не мертвые». Дело в том, что Сингер предложил узаконить право родителей умерщвлять своих детей–инвалидов: дескать, зачем тратить силы на увечных — не лучше ли завести вместо них здоровое потомство? Как сказала Джонсон, нелегко вести «цивилизованную дискуссию о том, имею ли я право жить». Атеист Сингер мыслит категориями законов природы и утилитарной философии.

Джонсон тоже атеистка, но она изо всех сил отстаивает свое право на жизнь, которую Сингер называет «ущербной». Статья Джонсон, да и вся ее биография, представляет собой страстную, остроумную и убедительную защиту этого права. Ее жизнь противоречит принципу выживания сильнейшего. В какой–то момент Джонсон задается вопросом: «Может быть, я верующая?»

Такие люди, как Гарриет Джонсон и человек–слон, заставляют задуматься и христиан. Мы считаем их право на жизнь самоочевидным: они люди, созданные по образу и подобию Божьему. Можем ли мы, однако, видеть их такими, какими видит их Бог? Кьеркегор молился: «Господи! Дай нам ослепнуть для вещей, которые не научают добродетели»[67].

Но, возможно, имеет смысл молиться о даровании очей — очей веры. Они так нужны в мире, который ценит лишь внешность и достаток!

В каком–то смысле Ницше прав: христиане призваны сказать «нет» безжалостной схеме эволюционного взаимопожирания. Человек–слон — один из ярких примеров того, какая пропасть отделяет победителей от неудачников. Красивым всегда были доступны радости, неведомые уродливым. Сильные всегда подавляли слабых. Горстка богатых всегда жила за счет бедняков. Но у Царства Божьего иные ценности.

Как биологические твари, мы делим планету с животными, которые отгоняют конкурентов от пищи, привлекают партнеров красотой и оставляют больных и хромых умирать ради благополучия стаи. Однако мы, люди, призваны не поддаваться инстинкту и взирать не только и не столько на внешнюю сторону, а на образ Бога, скрытый в глубине человека, а значит, заботиться о тех, кому плохо[68]. Ведь так поступал и Сын Божий.

Христа можно назвать первым мировым лидером, Который отвел в Своем Царстве героическую роль неудачникам. Он проповедовал людям, выросшим на рассказах о богатых патриархах, сильных царях и могучих воинах. К удивлению слушателей, вместо элиты Иисус почтил социальных аутсайдеров: нищих и кротких, гонимых и плачущих, голодных, жаждущих и отвергнутых. Таковы и герои Его притч: блудный сын (а не гиперответственный старший сын), милосердный самаритянин (а не благочестивый иудей), сборщик податей (а не фарисей).

Английский проповедник XIX века Чарльз Сперджен сказал: «Его слава была такова, что Он пожертвовал Своей славой. Церковь же Его обретает славу, когда жертвует своей респектабельностью и достоинством и почитает за честь собирать отверженных».

Сходные мысли мы находим и у апостола Павла: «Не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» (1 Кор 1:26). Умные, сильные и благородные находят слишком привлекательным мир земной — среду, в которой им хорошо и удобно. «Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1 Кор 1:27–29).

До нас дошли записи, оставленные Джозефом Мерриком. Они показывают, что он обрел дом в вере, — в той вере, что собирает отверженных. Сам Всевышний сказал пророку Самуилу: «Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» (1 Цар 16:7). Все, кто знал человека–слона, изумлялись, что в чудовищной оболочке живет столь чистая и кроткая душа.

***

Современное общество придает большое значение визуальному образу, внешней стороне вещей. С рекламных щитов, телеэкранов, из интернета и даже мобильников нас зовут привлекательные образы. (Туристы, приезжающие в США, часто удивляются, сколько на наших улицах толстых и некрасивых людей, тогда как телешоу и рекламу заполняют сексапильные тела, точеные профили, сверкающие волосы и белозубые улыбки.) Никогда не ценили столь высоко внешность. По словам инвалидов, их стыдятся и сторонятся, ими возмущаются и на них злятся, — смягченный вариант отношения, с которым постоянно сталкивался человек–слон.

В книге «Интимная история американских девушек» хорошо показано обожествление нами тела и внешности. Если сравнить приведенные в книге записи из девичьих дневников, оно просто бросается в глаза. Вот типичный отрывок из дневника девочки, жившей в 1890–е годы: «Решила: думать, прежде чем говорить. Серьезно трудиться. Быть сдержаннее в разговорах и поступках. Не позволять мыслям блуждать. Вести себя с достоинством. Больше интересоваться другими людьми». Сравним с типичным дневником 1990–х годов: «Надо во всех смыслах усовершенствоваться… похудеть, купить новые линзы. У меня уже новая прическа, хороший макияж и неплохие шмотки».