Отягчающее обстоятельство (СИ)

Всему виной явилась его глупая бравада. Вместо того, чтобы воспользоваться обычным ножом, Климу захотелось попробовать в деле один из своих ценных раритетов. Кинжал показал себя превосходно, но вот расстаться с ним, он не смог, это было выше его сил.

Больше всего преступника добило известие, что уникальную коллекцию холодного оружия, которой он так гордился, изъяли, и что теперь с ней будет неизвестно. Казалось его волнует только это, а не собственная судьба. На допросе он вёл себя вызывающе.

— Гниломёдов, вы хоть понимаете, что вас ждёт?

— Мне на это наплевать. Если нужно моё признание, готов всё рассказать в обмен на гарантии, что когда я выйду на свободу, смогу получить свою коллекцию обратно.

— А вот этого я вам пообещать не могу. Не хотите признаваться. не надо, у меня и без того доказательств выше крыши.

— И всё же я расскажу тебе, начальник. Ты себе не представляешь, что я испытал, проворачивая свой клинок в теле этого гада. Сталь вошла, как по маслу, Дэн и пискнуть не успел, как тут же отправился на тот свет.

Следователь был поражён, с каким цинизмом убийца рассуждал о человеческой жизни, словно она ничего не стоит. Он без сожаления расправился с лучшим другом и со своей любовницей, а над своими железками трясся, как ненормальный.

— А вдову почему убили? У вас же вроде любовь с ней была.

— Да какая там любовь? Я тебя умоляю. Она мне надоела ещё в самом начале, как собачонка за мной бегала. За свою жизнь я любил лишь одну женщину, но она выбрала не меня, Дениса.

— Вы это о ком говорите, о Любе?

— О Любе конечно, я её очень любил, а может и сейчас люблю.

— Не верю ни одному вашему слову. Если бы любили, то никогда бы не подставили. Наверняка вы в курсе, что именно её обвинили в убийстве первого мужа?

— Конечно в курсе. Но она сама виновата, нечего было в тот день приходить в дом Дэна. А ведь я мог и её грохнуть. Признаться, мне очень хотелось сделать это. Вначале посмотреть в глаза, а потом положить рядом с тем, кого она мне предпочла. Но она убежала и осталась жива, зато сама подставилась. Может ты и прав, выгорело у меня всё к ней без остатка, никому я больше не верю, от баб одно только зло.

— Вот и хорошо, там где ты проведёшь большую часть своей жизни, баб у тебя совсем не будет, — констатировал следователь, после чего крикнул охранника.

— Уведите задержанного.

В свете новых обстоятельств, с Любы и с Алексея сняли все обвинения. Учитывая двойное убийство, Климу Гниломёдову впаяли по совокупности 17 лет без права на помилование, а его уникальную коллекцию холодного оружия отдали в музей городского управления при МВД.

Глава 26 Как дважды два…

После того, как следствие наконец завершилось и дело было передано в суд, Геннадий сразу же заговорил об отъезде. Он мечтал поскорее вернуться домой, но Люба спустила мужа с небес на землю. Нужно было что-то решать со свалившимся, как снег на голову, наследством.

— Геночка, я и сама с удовольствием бы уехала, но пока нам придётся немного задержаться.

— Это ещё почему, Любаша? Кто или что нам может помешать?

— В том-то и дело, что помешать нам больше никто не может, но нужно хорошенько подумать, что делать с тем предприятием, которое Денис оставил нашему сыну, — Люба особо подчеркнула слово нашему.

Геннадий с самого начала подкупил её тем, что взял на себя ответственность и стал для Севки настоящим отцом, это подтверждало и свидетельстве о рождении.

Что характерно, в завещании Дениса ничего не было сказано об обязательном условии смены фамилии и отчества. Возможно, он собирался этим заняться сразу же после официального признания своего отцовства.

Вряд ли Дэн планировал умереть так скоро, хотя, предчувствия у него несомненно были. Об этом говорила поспешность, с которой он оформил завещание у нотариуса, ничем себя не выдав перед женой.

Во всяком случае, Диана ничего об этом не знала, впрочем, как и все остальные. Дэн никому не сказал о том, что у него есть сын, даже Климу, хотя они дружили ещё с институтских времён.

Он завещал сыну не только деньги, но и своё дело. Проблема в том, что Всеволод ещё слишком мал, чтобы возглавить компанию, и с этим нужно что-то делать. Геннадий слушал жену и искренне недоумевал. Он был уверен, что этот вопрос решается, как дважды два.

— Не понимаю, в чём проблема? Продать и дело с концом.

— В том-то и дело, что продать не получится, пока Севке не исполнится 18 лет.

— Погоди, как это не получится? Ты уже узнавала?

— Конечно, об этом тебе любой адвокат скажет.

— И что ты предлагаешь? Ты же не собираешься сама руководить этой компанией?

— Нет, не собираюсь, хотя бы потому, что я в этом деле ничего не смыслю, это во-первых. А во-вторых, я беременна, и мне нужно думать о нашем ребёнке.

— Согласен с тобой, любимая. Сейчас самое главное, чтобы наш сын родился живой и здоровый.

— С чего ты взял, что будет мальчик?

— Я так чувствую, сам не знаю почему. Потом посмотрим, прав я был или нет?

— Ну, раз ты чувствуешь, значит так тому и быть. Скажи, ты правда на меня не сердишься?