Отягощенные злом. Разновидности зла

Город как город. Торговый — живет от громадного рынка, который занимает почти четверть территории города. На восточной окраине — разбитая и потом восстановленная британская военная база, теперь уже русская база. Русское присутствие в городе чувствовалось, русские были с оружием и в бронежилетах, много было бронированных внедорожников. Бородами выделялись казаки — в русской армии по уставу солдат должен был быть чисто выбрит, а казак без бороды не казак. Кроме казаков, бородами щеголяли спецназовцы и некоторые отборные части морской пехоты и парашютистов — те, кто действует за линией фронта.

Гражданских тоже много. Афганцев, я имею в виду. Одеты примитивно, бедно, но по сравнению со временами англичан есть продвижение вперед — все, даже дети, обуты. Обувь здесь считается роскошью, первым делом покупают именно хорошую обувь, потом одежду. Так вот сейчас обуты даже многочисленные дети.

Еще одна примета, что здесь русские, — молоко. Афганцы никогда не знали молока, молоко было большой роскошью, для русских же это — повседневный продукт. Молоко привозили в пакетах по ноль пять и ноль два литра — теперь ими завален весь город. Молоко пьют прямо на улицах, и дети и взрослые, надкусывая пакет. Бросать в урны пока не научились…

Есть стройки. Строятся дома — легкие, как в Туркестане, с большими, закрытыми каменными решетками с орнаментом лоджиями. Жилье дешевое, пятиэтажное, из готовых панелей, которые выпускает построенный нами ДСК в Кабуле. Но для тех, кто привык жить в хижине, а то и в землянке — большое дело. Тем более что квартиры хорошие — минимум семьдесят квадратов. Около одного такого дома остановились, проинспектировали, как идет строительство. В построенные дома уже въезжали, стройка перемещалась, рядом со строительными кранами играли дети.

И тут же рядом уже построенный и заселенный дом ремонтируют — прямое попадание самодельной неуправляемой ракеты. Погибла вся семья. Может, случайно, может, нет. С жильцами этого нового района говорить не стал ни о чем серьезном — бесполезно. Тот, кто привык быть рабом Аллаха, от того, что въедет в новый дом, не научится брать судьбу в свои руки. Должно пройти как минимум два поколения. А тут еще — наследие в виде сотни лет борьбы с британскими оккупантами.

Заметьте — без кавычек говорю. Британцы — они и есть оккупанты.

Под вечер вернулись в бывший дворец брата короля, сильно пострадавший во время бомбежки и последующих беспорядков. Сейчас его отстроили заново, довольно уродливо и неказисто восстановили, чтобы использовать в качестве штаба и одной из городских опорных точек.

Вечером пили чай с офицерским собранием, с наступлением темноты смотрели на ракетные пуски с горных районов. От базы на восточной окраине города размеренно бухала артиллерия, ведя некое подобие «контрбатарейной» борьбы. Вертолеты и самолеты для уничтожения кочующих пусковых установок уже не используют — дорого, слишком дорого каждый вылет обходится. Если только попутно обнаружится… тогда да.

Так и уснул под грохот дальнобойных орудий, наводимых с беспилотников…

Прислушался. Тихо. Орудия молчат. Над городом где-то в вышине стрекочет вертолет.

Умылся, побрился, оделся. Отметил заодно, что седины еще прибавилось. Немного, но прибавилось. И это печально. Впрочем, здесь я успел увидеть офицеров, которые поседели в тридцать лет.

Из коробочек достал и укрепил награды на парадном кителе. Это важно — здесь это любят. Лично я отношусь к наградам довольно сдержанно, каждая из них напоминает совсем не о приятном. Но здесь они будут в самый раз.

Вышел из своей комнаты. Подождал начальника Личного конвоя. Тот поднялся со дворика, отдал честь.

— Привезли?

— Так точно.

— Следуйте за мной. Дам знак — заводите.

— Есть.

На входе — казаки. Обыскивают всех, дорога перекрыта. Гостей немного. На площади, перед оцеплением, — столпотворение машин, бронированных и нет. Пулеметы на пикапах, бородатые лица, темные, противосолнечные очки. Это — малиши. В каждом племенном ополчении есть малиши — это местная милиция. Кто-то считает, что это исламская милиция, но это далеко не так. Афганистан — страна иллюзии и иллюзий. Кто-то из британских поэтов в девятнадцатом веке сказал: «Афганцы очень набожны, они читают Коран утром, они читают Коран днем, и они читают Коран вечером, но они не делают ничего из того, что написано в Коране». Простите, я не могу привести ни имя поэта, ни точный стихотворный перевод — просто забыл. Но суть Афганистана отражается в этих стихах очень точно. Малиши действительно воюют с нами, они атакуют горные базы и аванпосты, но причины этого не имеют к исламу никакого отношения. Еще один британец сказал: верность афганца не продается, но ее можно купить на время. Вот британцы так и делают — приходят в племя, дают пачку денег. Через несколько дней в обратную сторону отправляется кассета или флешка с записью нападения — отчет. Вот так и идет дело…