Отягощенные злом

По сигналу «тишина» на вертолетах проводился комплекс мероприятий по снижению радиозаметности. Сами вертолеты снижались и отключали радарную систему – она у них была самолетной, от флотского истребителя, очень мощной. С момента отключения единственным источником данных для них становились глаза пилота и данные со спутника и беспилотника, совместными усилиями составивших трехмерную карту местности. Для ориентации в пространстве вертолеты используют пассивную систему наведения, такую же, как у крылатых ракет, получающую данные о своем местонахождении со спутников. Одна ошибка в расчетах – и останется последнее средство, чтобы избежать катастрофы: глаза и опыт ведущих вертолеты пилотов. Если и этого не хватит, это будет не самая худшая смерть. Смерть на погребальном костре.

Где-то далеко в небе в этот момент сразу два самолета, и оба русские, подают сигнал СОС. Один сообщает о неполадках с двигателями, другой – о сбое в системе навигации. На то, чтобы безопасно посадить эти самолеты на ближайшие аэродромы, нацелены все силы диспетчеров региона, и тому и другому самолету надо расчистить посадочный коридор. Сразу два трехлистника[42] – ни на что другое не остается времени.

Вертолеты закрывают отсеки с вооружением и двери десантных отсеков – и то и другое отсвечивает на радарах. Включают систему подавления шумов двигателя – эффективную, но отнимающую мощность. Гасят все ходовые и навигационные огни – оставляя только один, на хвосте ведущего, чтобы ведомый не влетел в него.

Все, двенадцатимильная зона. Вражеский берег стремительно несется навстречу…

Тишина…

В вертолетах, летящих над территорией если и не противника, то третьей и совсем не дружественной страны, было на удивление тихо. Все молча, сосредоточившись, погрузившись в себя готовились к бою.

Потом капитан-лейтенант Островский скажет – что именно здесь, над вражеской территорией, он понял. Как будто кто-то Всевышний, всевидящий шепнул ему на ухо: «Да». На этот раз – да. Осечки не будет. Они вышли на цель…

В вертолетах горело тусклое красное освещение – чтобы не засветить приборы ночного видения. Было очень тесно – флотские вертолеты всегда тесные и неудобные, конструкторы стараются сделать их максимально компактными, чтобы вместить как можно больше летательных аппаратов на борт корабля. В данном случае мешали большие баки, установленные прямо в салоне, они увеличивали беспосадочную дальность полета на четыреста морских миль. Спецназовцы сидели прямо на баках вместе со своим снаряжением и понимали, что первая же ракета – и они все сгорят. Никто не спасется…

Наведение на цель осуществлялось с палубного самолета ДРЛОУ, взлетевшего с палубы «Александра Второго» и прикрываемого двумя истребителями. Англичане среагировали поздно – по данным перехвата, «Гибралтар» только сейчас объявил тревогу. Уже поздно…

Ударный авианосец «Николай I»

Центральная Атлантика

В Атлантике шторм. Неприятный, зимний шторм, не слишком страшный, если судить по балльности, но с мелкой, злой и очень неприятной волной. Идет дождь, разбиваясь серебристыми брызгами на стальной глади палубы. Матросы палубной команды проверяют крепление самолетов к держателям катапульт. Катапульт на авианосце «Николай I» три, и все заняты. На большой центральной катапульте взлетает загруженный смешанным вооружением «С-34», чья кабина похожа на капюшон атакующей кобры. На вспомогательных – стоят более легкие «С-56»[43], новейшие однодвигательные самолеты компании Гаккеля, которые оказались для англичан настоящим шоком и фактически выиграли за счет массового применения Вторую мировую войну.

Как и североамериканские аналоги, эти самолеты зовут «Шершень». Они могут больно укусить – до девяти ракет «воздух – воздух», до трех тонн бомбового вооружения. Обычно до момента боя они вообще не включают радар, наводясь по целеуказаниям тяжелого истребителя-лидера. Но сегодня у них своя задача…

Экипажи проверяют готовность техники. Закрылки, предкрылки, вооружение, средства защиты. За самолетами поднимаются массивные плиты, которые должны принять на себя пламя форсажа и способствовать разгону. Техники по вооружению разблокируют бомбы и ракеты.

Три поднятых больших пальца – группа готова…

Лидер катапультируется первым. Старший катапультной команды условным знаком показывает отсчет времени. На ноль – оба двигателя на форсаж – и одновременно с этим нагретый пар в катапульте толкает машину вперед. Взлетный вес сегодня – двадцать семь тонн, за несколько секунд на палубе скорость возрастает с нуля до трехсот миль в час. Бросок! Передняя стойка выдерживает удар небольшого трамплина в носу авианосца – самолет подпрыгивает над палубой. На какой-то момент скорость падает, самолет больше ничего не держит в воздухе, кроме инерции, только она не дает упасть. Но нет – полосуя непогоду метровыми языками пламени из сопел, самолет взлетает…

– Башня, я Кувалда один-один. Взлетел штатно. Хорошие двигатели…