Отягощенные злом

Они вышли в космос – и дверь закрылась за ними с привычным шипением.

Примерно в то время, как вертолет майора Грибоедова добрался до контрольной точки «Июнь», – в километре от контрольной точки, в небольшой неглубокой пещере, вход в которую был накрыт маскировочной сетью, лежали два человека…

Эти два человека мало чем отличались от жителей здешних негостеприимных мест: они были грязны, косматы и бородаты, их глаза были быстрыми и внимательными, они умели подмечать малейшие признаки того, что что-то неладно. Потревоженная неосторожным шагом каменная осыпь, сломанная ветка чахлого куста, мелькнувшая за дувалом тень, поднявшаяся в тревоге птица… Эти люди умели читать следы, говорить на пушту и на дари, самых распространенных языках афганского королевства, они знали, какое племя живет здесь, с кем оно дружит и с кем враждует, они могли призвать на намаз и полностью совершить его без малейшего недочета. Они знали имя старейшин местных деревень и действующих в округе амиров – вождей местных бандформирований, знали, сколько людей у каждого и чем они примерно вооружены. Долгие походы по горам сделали их тела поджарыми и быстрыми, как у местных, их пятки и ступни закаменели так, что они могли обходиться вовсе без обуви, они могли неделями жить на лепешках, змеином и бараньем мясе, они умели лечиться кислым молоком и жирной местной простоквашей, которую здесь называли «маза», а также местными, произрастающими здесь растениями. Любой эмир принял бы этих сорбозов себе в банду, вот только они в банду совсем не стремились, если, конечно, не было приказа на операцию по внедрению. Потому что они были военными моряками флота Тихого океана и относились к отряду специального назначения амфибийных сил флота, первоначально нацеленного на захват плацдармов и удержание их до подхода основных сил с тяжелым вооружением. Сейчас они были вынуждены переквалифицироваться в охотников на террористов и бандитов, которым помогали, конечно же, англичане и которые не собирались прекращать террористического сопротивления. Таких надо было уничтожать, чем они, собственно, и занимались.

Стандартная численность отряда спецназа сухопутных сил – шестнадцать человек, морские пехотинцы работают шестерками, морские диверсанты – четверками, их же было всего двое. Два человека – для разведывательных задач вполне достаточно, тем более что у них не было особого снаряжения, шли налегке, питаясь тем, что удастся раздобыть. Перемещались они по ночам, по ночам же чаще всего нападали на выявленные точки, где находились боевики, уничтожая их самостоятельно или вызывая авиацию. Днем отлеживались, стараясь не попадаться на глаза. Все дело в том, что ночью их опознавательный знак «свой» был отлично виден – два маяка, работающих в инфракрасном спектре, им помечали дружественные объекты. А вот днем что воздушный патруль, что какой-нибудь придурок за компьютером где-нибудь в средней полосе России может решить «пополнить счет», тем более что они ничем не отличались от боевиков. Именно поэтому с наступлением рассвета они забрались в расщелину скалы, перекусить и отдохнуть перед ночным переходом. Шел одиннадцатый день их автономки…

Даже находясь на лежке, они не теряли бдительности: пока один отдыхал, второй лежал с оружием наготове. Они не использовали огонь для приготовления пищи, мясо, которое они ели, было сырым, посоленным и провяленным на солнце – кстати, сырое мясо намного лучше утоляет голод, чем жареное или вареное, при термической обработке оно утрачивает большую часть своей питательности. Они не пользовались именами, их звали Шатун и Воля, что у одного было фамилией, а у другого прозвищем. Сейчас Шатун лежал и отдыхал, а Воля, которого прозвали так за то, что его дед участвовал в восстании матросов, лежал вместе со снайперской винтовкой Драгунова, которыми были вооружены они оба.

Именно он и почувствовал первым неладное. Именно почувствовал – горы очень обманчивы, здесь все не то, чем кажется. Почувствовал он это по необычным перемещениям в кишлаке, за которым они наблюдали, чтобы решить, стоит ли наведаться туда ночью или пока оставить местных в покое. Первое, что насторожило его, – в положенное время не прозвучал азан, призыв к намазу. Зато он заметил на минарете двоих людей, и эти люди были совсем не имамами. Скорее всего, это были наблюдатели, вопрос только – чего они хотели. Одно он знал точно: у имамов не бывает видеокамер, зато они бывают у боевиков, которым надо заснять их подвиги.

Но пока он не видел ничего такого, из-за чего стоило будить напарника. Скудное питание и разреженный воздух гор здорово отнимали силы – и он знал, что в этом случае надо больше отдыхать…