Отъявленный хулиган

– Откуда вы знаете? – выкрикнул он со своего места.

– Что знаю? – не поняла Глафира Андреевна.

– Что Пушкин няню любил. Вы что, у него спрашивали?

Учительница на мгновенье опешила:

– Так ведь в книжках пишут…

– А может, врут?!

Класс захихикал, зашевелился.

– Шишкин, хватит хулиганить! – пытаясь скрыть растерянность, прикрикнула на него Глафира Андреевна.

Она собиралась прибавить ещё что-то нравоучительное, но не успела – прозвенел звонок.

Смахнув в рюкзак ручки, Ванька живо выбежал в коридор. Почти сразу же за ним выскочил Петухов.

– Что, Шишкин, – язвительно поинтересовался он, – роль дровосека не дали, решил психа сыграть?

Ванька со злостью взглянул на него и вдруг с такой силой отпихнул от себя, что Петухов не удержался на ногах и упал.

– Сам псих, понял!

– Ты у меня ещё получишь! – поднимаясь и отряхиваясь, грозно пообещал ему Сашка, но подойти и ударить не осмелился.

– Шишкин! – поражённо крикнул видевший всё это Трусов. – Ты что, теперь боксом занимаешься?

И, не дожидаясь ответа, он побежал в подробностях рассказывать ребятам интересную новость. По его словам, Петухов аж в конец коридора улетел, так ему Шишкин треснул. Просто боксёр, самый настоящий…

– А может, каратист? – предположил Солдатов.

– Или дзюдоист…

В общем, чего только сегодня о Шишкине не говорили. Ванька презрительно смотрел на одноклассников – дураки, они и есть дураки – и желал поскорее покинуть опостылевшее здание. Поэтому, как только прозвенел звонок с последнего, пятого урока, он с облегчением кинулся в раздевалку. В раздевалке его догнала Царёва.

– Всё, Шишкин, доигрался, – отдышавшись, радостно сообщила она. – Иди, тебя к директору вызывают. Там уже Лидия Сергеевна с Глафирой Андреевной сидят, тебя ждут… Сейчас разбираться будете… – и, собираясь уходить, она заносчиво бросила на прощанье: – Подумаешь, герой дня нашёлся!

У Ваньки, всё это время исподлобья глядевшего на старосту, при последних словах от приятного волнения ёкнуло сердце.

«Герой дня… Не неудачник, не двоечник – ГЕРОЙ!»

Улыбнувшись, Ванька несколько раз повторил про себя новое слово. Что же выходит, он сегодня всех достал?

Он – как Димка!

От этой мысли Ваньке стало одновременно жутко и радостно. Одно омрачало радость: к директору идти было страшно. Надо бы у Димки спросить, как он с ним управляется. А что если не пойти?

Тогда, наверное, директор вызовет папу. Пусть папа придёт и увидит, каким Ванька стал из-за него. Может, даже расстроится. Ваньке всё равно, пусть сам с директором разбирается – обо всём этом он думал, когда уже бежал к знакомому серому дому, отнюдь не к бабушке.

Глава 9. В двух шагах от пропасти

Ванька уже собирался было проскользнуть в подъезд, как вдруг над его головой просвистел большой крепкий снежок.

Он испуганно обернулся и увидел Клычкова.

– Ага! – радостно завопил Димка. – У меня не проскочишь! Ты куда?

– Я… я к тебе, – растерянно ответил Ванька.

Димка покосился на свои окна:

– Пойдём лучше гулять! А то у меня мамка опять праздник устроила! – при этих словах его карие глаза блеснули, но вовсе не весело, а наоборот, грустно. Может, потому, что о весёлых «праздниках» его матери была наслышана вся округа. – Пойдём на площадку.

Ванька кивнул.

До парка, где находилась спортплощадка, мальчишки шли молча, задумчиво разгребая снег ногами, а он всё сыпал и сыпал, попадая за шиворот, налипая на ресницы и брови.

– Знаешь, – вдруг грустно сказал Ванька, часто-часто заморгав снежными ресницами, – а от меня вчера отец ушёл…

– Мой давно ушёл, – как можно равнодушнее ответил Димка. – Ещё бы мать ушла со своим Толиком, тогда б не пришлось по улицам шляться, – и, помолчав немного, он хмуро добавил: – Достали они все, вечно врут!

– Не переживай, я их сегодня тоже всех достал! – неожиданно вспомнив утренние события, улыбнулся Ванька.

Замедлив шаг, Димка с интересом посмотрел на приятеля:

– Как это?

Желая не ударить в грязь лицом перед более опытным товарищем, Ванька во всех красках принялся рассказывать ему и про такси, и про дневник, и про взбешённую Лидию Сергеевну…

– Моя школа! – выслушав его, с весёлой улыбкой заключил Димка. – Дай пять!

Торопливо стянув вязаную варежку, Ванька с гордостью хлопнул друга по протянутой руке и тут же покраснел от удовольствия до кончиков ушей. – А ещё меня к директору вызывали! – прибавил он, как бы между прочим.

– И чё?

– Я не пошёл!

– Правильно! – снова одобрительно кивнул Димка. – Чё ходить? Ну наорёт!

Ну мораль прочитает! Или вообще ничего не сделает! Я как-то русский прогуливал, директор меня увидел и спрашивает: «Почему на урок опаздываешь?» Я ему: «Вы задерживаете!» Он глаза вытаращил и молчит! Может, от наглости моей обалдел, а может, испугался! – Димка самодовольно улыбнулся. – Меня вообще многие боятся и даже героем считают!

От знакомого слова сердце Ваньки снова радостно ёкнуло, как тогда в раздевалке: ведь и он тоже герой.

Оба они герои!

На улице холодало, снег безжалостно засыпал одинокие лавочки в парке, заметал дорогу. Среди ледяного господства метели и холода один Димка был живым, настоящим.