Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо

Алексей Митрофанов и Александр Желтухин Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо

Столетию одного из самых видных дипломатов в мировой истории, Министру иностранных дел СССР в 1957–1985 гг. А.А. Громыко посвящается эта книга

Предисловие

Почти трехвековая история контактов между Японией и Россией определенно указывает на то обстоятельство, что в основе отношений между обоими государствами лежит специфический для японского национального сознания т. н. «северный вопрос». Этот «северный вопрос», трансформированный японскими политиками в так называемый вопрос о «северных территориях», не имеет в действительности характер территориальной проблемы между Россией и Японией. Он возник в начале XVIII века в правительстве сёгуна как угроза преодоления изоляции Японии с Севера русскими мореходами, что нарушало привычные представления японцев об угрозах их безопасности, которые были связаны с южным направлением. Неожиданный факт существования на севере от Японских островов дотоле неизвестного им, сильного централизованного государства, обладающего мощным военным и торговым флотом и располагающим большим числом предприимчивых людей, поставил японское общество в напряженное состояние.

Очевидно, что несанкционированное сёгунатом соприкосновение России с Японией в первой трети XVIII века породило у японцев тревогу в отношении к северному соседу, которую они до наших дней пытаются преодолеть политическими, военными, экономическими, идеологическими, дипломатическими и другими средствами. В качестве основного аргумента многие японские политики указывают на проблему «северных территорий», тогда как в действительности в основе отношений России и Японии лежит сложный комплекс чувств, связанный с болезненным крушением привычных представлений о собственной безопасности и системы базовых ценностей, восходящим к началу XVIII века, когда японцы осознали, что к северу от них находится мощное государство — Россия. За прошедшие века этот комплекс глубоко укоренился не только в сознании и психике японской политической элиты, но и в широких слоях японского общества.

Вступление

Древнерусское государство домонгольского периода вело активную внешнюю политику в западном и южном направлениях, взаимодействуя с государствами на Западе Европы и Византией. Включение Руси в состав мировой монгольской империи открыло России новые торговые пути к Востоку от Уральских гор. Как таковая, восточная политика России сформировалась после 1480 года с приобретением государственного суверенитета Московским великим княжеством, которое пыталось восстановить старые торговые и дипломатические связи монгольского периода со странами Востока и Китаем. Препятствием на этом пути были Казанское и Астраханское ханства, образовавшиеся после распада Золотой Орды и блокировавшие для России торговлю с Востоком.

В 1471 году произошло подчинение Москве Великого Новгорода, что открыло прямой путь на Востоке через зауральские пятины Великой Перми, издревле принадлежавших новгородцам. Уже в 1483 году князь Курбский Черный и Салтик Травин доходят до урочища Тюмень, одной из ставок сибирского хана Лятика, с которым устанавливают от имени великого князя Московского (царя) Ивана III Васильевича Грозного стандартный договор «о мире и любви», в который входили условия стратегического союза двух царств.

Распространение русских земель к Востоку от Уральских гор поначалу не вызвали особой настороженности у государей Запада и латинского престола, которые были заняты взаимной междоусобицей и строительством централизованных национальных государств. Положение изменилось к середине XVI века, когда в Южной Азии и на Дальнем Востоке прочно обосновались португальские и испанские миссионеры и купцы, которые впервые ввезли в Корею и Японию огнестрельное оружие и проповедь католичества. Поэтому стремление Московского государства утвердиться в странах Востока вызвало у латинских государей острую необходимость воспрепятствовать этому процессу.

В 1563 году латиняне устраивают в стратегическом тылу Москвы грандиозную диверсию: посулами и деньгами они заставляют потомка Чингисхана хана Кучума отложиться от Москвы и основать новое Сибирское ханство.

Однако подобными мерами невозможно было справиться с предприимчивостью русских людей и желанием Москвы войти в непосредственное соприкосновение со странами Востока. В 1650 году в бассейне Амура, в пределах его соприкосновения с Маньчжурией, уже существовала мощная цепь опорных пунктов для русско-китайских торговых и дипломатических контактов, управляемая Ерофеем Павловичем Хабаровым, имевшим в своем распоряжении мощное войско из 20 сотен стрельцов и большого количества казаков.