Отказ не принимается (СИ)

Выхожу из гардеробной, как зверек ночью из норы.

И вот вроде сейчас Виктор руки не распускает, а угрозу я чувствую от него в разы сильнее. Подводит исконно женская жалость к больному мужчине, хотя в глубине души я прекрасно понимаю, что он отнюдь не беспомощен. И все его безопасность обманчива.

Где Екатерина с ее отварами?

— Вот, — я выкладываю на постель принесенную одежду, — я думаю, переодеться — хорошая идея.

— Тогда помоги мне, — сидящий на кровати Воронцов расставляет ноги шире, предлагая мне подойти к нему ближе. Даже руки приподнимает, чтобы мне было удобнее его раздевать.

Сглотнув, я встаю напротив и, стараясь не прикасаться к коже, берусь за край джемпера. Черт, он достаточно облегающий. Не в обтреск, а в меру, как раз чтобы подчеркнуть безупречную трапецию и широкие плечи. Даже дома Виктор выглядит на все сто.

Мне удается слегка задрать нижний край, приоткрыв идеальный пресс, блестящий от выступившей испарины, а дальше ни в какую, и приходится поднырнуть руками под ткань, чтобы окончательно его стащить. Горячая, чуть влажная кожа, мгновенно возвращает меня к утреннему недоразумению. Внезапно от ощущения рельефных мышц под ладонями и пристального взгляда их обладателя, в животе тяжелеет.

Кошмар. Он же болен. Я должна взять себя в руки.

Разозлившись на свою неуместную реакцию, я рывком стягиваю проклятый джемпер. Как зверь, освобожденный из клетки, Виктор поводит плечами разминаясь, и мускулы перекатываются на груди.

Все бы ничего, но взгляд Воронцова как приговор.

Я затравленно смотрю в его глаза, где бегущей строкой говорится, что мне не спастись. Рано или поздно все будет.

К моему откровенному облегчению, разрывая гипнотический момент, в спальню открывается дверь, и Екатерина вкатывает сервировочный столик.

— Так, вы уже почти молодцы? — бубнит она, не поднимая глаз посуды.

— Еще не совсем, но скоро, — усмехается Виктор, прекрасно понимающий, что волнует меня. Я вспыхиваю и отворачиваюсь.

— Температуру надо сбивать, — с шипением вырывается у меня.

Екатерина, решившая, что это я ей, удивленно смотрит на меня:

— Все-таки созрели на жаропонижающее? Я принесла на всякий случай…

Только я собираюсь поблагодарить, как Воронцов перебивает:

— Не думаю, что имеет смысл, — упирается он, заставляя меня скрипеть зубами. — А что еще есть в меню.

— Обтирания, — хмурится Екатерина. — И пить много жидкости. И спать.

— Обтирания, спать, — мечтательно произносит Виктор с хищным блеском в глазах. — Это мне подходит.

— Зря вы, как бы знобить не начало, — домработница все еще недовольна упорством хозяина. — Варя вас, конечно, оботрет, но это же надо постоянно… Полотенца я сюда сложила, — указывает она на нижнюю полочку столика, совершенно не интересуясь моим мнением. Я не готова обтирать Виктора… Но кого это волнует?

— Екатерина, это не совсем… — я подбираю слова, чтобы обозначить, что это неприлично, и при этом не выглядеть озабоченной дамочкой.

— Я через часок к вам загляну со свежим чаем, — подкатывает Екатерина столик к постели и, игнорируя мое перекошенное лицо, выходит.

Как только за ней закрывается дверь, Воронцов вкрадчиво уточняет:

— Уже можно раздеваться?

Глава 30

— Виктор Андреевич, — против воли от волнения выделяю все «р» в его имени-отчестве, — надеюсь, вы достаточно дееспособны, чтобы справиться с джинсами самостоятельно! Иначе я просто закажу вам подгузники для взрослых!

— Хочешь узнать, насколько я взрослый? Ты же мне так и не дала показать, — он уже тянется к пуговице на джинсах.

Как можно быть таким невыносим? Непробиваемым просто!

— Идите переодеваться в ванную, — отправляю я его.

— Не хочу.

— Тогда я уйду, — психую я.

— А ты ко мне в ванной присоединишься? — все никак не может угомониться биг босс.

— Конечно, полотенца возьму и приду. Но вы должны быть в штанах! — еще немного и меня начнет трясти от желания дать затрещину.

— Какая ты затейница, — удивляется Воронцов, но все-таки поднимается и, прихватив штаны, бредет в ванную.

На короткое время я остаюсь одна, что позволяет мне немного успокоиться.

Как же он меня бесит.

Все время как на качелях. То дразнит, то обольщает, то раздражает, то внушает иллюзии… Но бесит постоянно. Ну хоть где-то стабильность.

Меня почти отпускает, но из ванной раздается зов:

— Варвара!

И на меня опять накатывает.

Ну вот что я злюсь? Я же прекрасно понимаю, что он не изменится и будет продолжать свои игры. Нужно просто не обращать внимания.

Глубоко вздохнув, я подхватываю половину стопки полотенец и иду на голос.

И все мои благие намерения игнорировать подначки Воронцова летят в трубу.

Нет, Виктор переоделся. И штаны, слава богу, на нем, но…

У меня слов нет.

Оказывается, у него в ванной привинчена перекладина для подтягиваний.

И этот… я не знаю, как можно его назвать… этот одаренный мужчина решает подтянуться, видимо, чтобы меня сразить красотой своего тела.

И ровно тридцать секунд это работает.

Потому что тело безупречно.