Отказ от нас

— Ага, старикашка и мелкая пигалица, конечно, это любовь. Она же уже главный специалист, явно не за свой ум должность получила, — причитал все-тот же Женя, делая грязные намёки. Я непроизвольно поморщился.

— А вот и наши голубки, — хмыкнул второй, чьё имя я не запомнил.

Поднимаю глаза и вижу ее, улыбающуюся какому-то старперу! Ээээ… *Тут вырезаны все нецензурные слова в их адрес*. Вот же стерва! Как же я в тебе ошибся, Лия. Третий мужик и опять твой! Я закипаю. Мои глаза наливаются кровью, а руки сжимаются в кулаки, желая кого-нибудь ударить. Что за неконтролируемое желание насилия, которого у меня никогда не было?

Глава 11

Лия

Мой начальник Иван Константинович — один из самых горячо любимых и уважаемых мною людей. Когда я уехала из родного города учиться в столицу, у меня не было родных рядом, да и подруг много не появилось. Но когда я стала работать в администрации города, Иван Константинович практически заменил мне отца. Это человек с большой буквы для меня: у него большое сердце, он всегда понимающе относился ко всем личным проблемам, а значит, внеочередным отпрашиваниям в рабочее время, всегда понимал, поддерживал, умел вселить надежду в любого человека. Он — пример для подражания, эталон того, каким должен быть руководитель. Когда-нибудь, когда я стану начальником, я буду стараться быть похожей на него! Мне кажется, его любил весь наш отдел. Не помню даже, чтобы он на кого-то кричал, несмотря на крупные косяки в работе. Но для всех остальных — он был большой и серый волк.

Мог ругаться до хрипоты с другими начальниками отделов, доказывать с пеной у рта свою точку зрения главе администрации, даже иногда позволял себе нецензурно выражаться. Если кто-то хотел из других отделов погнать бучу на нас — он не заставлял себя ждать, защищал так, как будто косяков у нас никаких не было (но все не идеальны, мы тоже ошибались). Все разборы полетов со своим отделом он оставлял себе. Никогда и никто не мог на нас кричать, ругать, кроме него. Нам сочувствовали. Но на самом деле с нами он был вежлив, спокойно указывал на недочеты и ошибки, и просил исправить. Именно просил, не приказывал. За это его любили все мы, в том числе и я.

А еще Ивана Константиновича было отличное чувство юмора: он часто нам рассказывал смешные и веселые истории из жизни, травил анекдоты, порой так, что мы хватались за животы. Причем иногда он это делал не в самое подходящее время. Например, как сегодня.

Несмотря на утреннюю тошноту сегодня, на работу я явилась, к полудню мне даже стало лучше. А вода с лимоном стала моим спасением — пару глотков и тошнота отступает.

Мы шли по родным коридорам нашей администрации, как Иван Константинович поворачивается и резко говорит:

— Лия Вячеславовна! А Вы почему сегодня такая не веселая? — делает при этом серьезное лицо.

— Да все в порядке, Иван Константинович, просто неважно себя вчера чувствовала, — и даже не соврала.

— Тогда я тебе анекдот расскажу, чтобы повеселела!

— А давайте! — улыбаюсь в ответ я.

— Бабка говорит врачу: — Доктор, у меня проблема, я везде и постоянно пукаю. Можно сказать, что это вовсе не проблема, потому что беззвучно и без запаха, вот и сейчас я пукаю, и ничего!

Я аж поперхнулась собственной слюной от неожиданности, серьезный такой мой начальник говорит про пуканье. А он как ни в чем не бывало, продолжает:

— Попринимайте вот эти таблетки и через недельку приходите снова, — говорит доктор. А через неделю пациентка вновь приходит: — Доктор, какие таблетки вы мне дали, стало ужасно пахнуть? — Прекрасно, обоняние восстанавливается, теперь займёмся вашим слухом!

В этот момент мы заходит в конференц-зал, а меня заливает краска от смеха. Не настолько анекдот и смешной, насколько с серьезным видом рассказывал его Иван Константинович! А он идет рядом вновь с серьезным лицом! Что за удивительный он человек! Я понимаю, что буду сейчас выглядеть глупо на фоне своего хмурого начальства, но ничего не могу с собой поделать, улыбка сама собой растягивается.

Я поднимаю глаза, в зале собралось уже не меньше пятнадцати человек и встречаю взгляд Марата — стальной и все такой же злой. Улыбка слетает с моего лица мгновенно, и я сглатываю, как будто меня застукали за чем-то не хорошим. Мое сердцебиение учащается, а пальцы начинают подрагивать. Прекращаю наш зрительный контакт, уводя взгляд вниз.

Сажусь за свой стол, беру в руки бумаги и просматриваю участников. Алимов Марат Аланович. Ну что ж, будем знакомы, Марат Аланович. Это татарская фамилия? Совсем не похож на татарина. О чем я думаю? Закрываю глаза, считаю до трех, успокаиваюсь и настраиваюсь на работу.

— Начинаем аукцион! Дамы и господа, прошу внимание. Первый лот, — говори громко мой начальник.