Отказной материал

— Ладно, тогда едем с нами, — почти грустно сказал Костя и отступил на шаг.

— Куда это с вами?

— В управление, на улицу Рентгена. Мы тебя там просвечивать будем.

— Хорошо, но сначала я позвоню своему адвокату, — твердо ответил не понявший Диминой шутки Гоша и подозрительно оглядел обоих оперов, но возражений не последовало.

— Звони, — безразлично разрешил Костя, пожал плечами и сунул руки в карманы брюк.

Еще раз подозрительно покосившись на Петрова, Гоша развернулся и наклонился в салон, чтобы из специального крепления на панели приборов вынуть трубку радиотелефона.

Шагнув вперед, Ковалев ткнул в Гошину поясницу контакты электрошокера. Коротко вскрикнув, Сысолятин рухнул к его ногам, зацепив лбом дверной порог «форда».

— Готов, — констатировал Дима и склонился над телом, доставая наручники.

Костя оглянулся по сторонам. Шелестя листвой, качались под ветром деревья, по темно-синему звездному небу все так же бежали облака. Пейзаж был совсем мирный. Никто за ними вроде бы не наблюдал.

Тихо шумел ручей на дне оврага, шелестели листья, и потрескивали ветки деревьев, иногда вдруг начинали кричать лесные птицы. Когда в разрывы бегущих облаков прорывался холодный свет полной луны, белым пятном вспыхивала крыша автомобиля Димы, оставленного недалеко от поляны, где они расположились.

Настороженно вслушиваясь в непривычные городскому слуху звуки, друзья курили и ждали, когда Сысолятин придет в себя. Гоша стоял на коленях, прислонясь к стволу могучей старой березы. Его руки были заведены назад, вокруг дерева, вздувшиеся багровые запястья охватывали наручники, щиколотки согнутых ног крепко стягивал выдернутый из спортивных штанов шнурок. Голова бессильно свисала набок, из угла рта стекала слюна. Когда Гоша начинал хрипеть, во рту вспыхивали два золотых зуба и судорожно дергался выпирающий на худой шее кадык.

Костя курил, разглядывал звезды и иногда переводил взгляд на согнутую фигуру у дерева. Собранная за полтора дня информация не давала ни малейшего повода для жалости по отношению к Гоше. Костя равнодушно и даже как-то отстранение думал о тех методах, которые придется применить к Сысолятину, чтобы заставить его говорить. Одно плохо — не хотелось впутывать в это дело Петрова, но Дима только обиделся бы, попытайся Костя оставить его в стороне. Да и сам Ковалев поступил бы точно так же.

Сысолятин застонал, открыл глаза и покачал головой. В животе у него что-то заурчало.

Костя вдавил окурок в мокрую землю, посмотрел на Диму, и они одновременно встали на ноги. Подойдя к Гоше, Ковалев присел на корточки, рывком за подбородок задрал голову и посмотрел ему в глаза.

— Где это я? — невнятно спросил Сысолятин, пытаясь высвободить голову и дергая скованными руками.

Костя молчал, продолжая сжимать узкий Гошин подбородок и неотрывно глядя на него своими серыми глазами.

— В зале суда, — пояснил наконец Петров. — У нас, понимаешь ли, выездная сессия.

— Очень смешно, — пробурчал Гоша и дернул подбородком, но опять не смог его освободить. — Ослабили бы браслеты, а? Никуда я не убегу.

— Это уж точно. — Дима с пониманием, серьезно покачал головой. — Но вообще-то спасибо. Успокоил.

Продолжая сидеть на корточках, Костя опустил свою руку, и Гоша наконец смог оглядеться по сторонам. Потом он перевел взгляд на Диму.

— Не смотри на меня так грозно, — попросил Петров.

Гоша хотел что-то ответить, но промолчал, пошевелил скованными руками и выругался, а потом сказал, обращаясь к одному Ковалеву:

— Ребята, вы, по-моему, совсем офигели. Чего, запугать меня вздумали? Так не получится, а ответить за это потом все равно придется. Слыхал я о таких штуках, но думал, врут пацаны: оказывается, правда. Давайте-ка по-хорошему: снимите браслеты и подкиньте меня до дома, а я постараюсь забыть.

— Не надо забывать, — глухо проговорил Костя, и его слова, сказанные в ночном лесу в лицо связанному человеку, прозвучали страшно. — Надо совсем наоборот — все вспомнить. Свой вопрос мы тебе уже задали. Хочешь ты или нет, но ответить на него все равно придется. Я тебе не буду врать и обещать то, чего не сделаю. Отсюда ты не уйдешь. Если бы у нас получился разговор там, в самом начале, то мы разошлись бы, а теперь нет — ты умрешь. Но перед смертью ты нам все равно скажешь то, что нас интересует. Подумай только, что на помощь тебе никто не придет, а умереть-то можно по-разному.

— Хватит п…ть, — ответил Гоша. — Все равно вы мне ничего не сделаете. Не столько вам платят, чтобы вы из-за этого так старались.

— Не в деньгах дело, — задумчиво проговорил Костя и опять посмотрел на звезды, как будто Сысолятин перестал его интересовать. — Но тебе этого все равно не понять. Вы-то все действительно ради денег одних и работаете…

— Естественно, — презрительно перебил Гоша. — А за что еще-то работать, за идею, что ли? Да, я работаю из-за денег, зато и живу как человек…

— Ты уже не живешь, — оборвал его Костя, поднимаясь. — Ладно, хватит болтать, времени много. До улицы Рентгена мы не доехали, не судьба нам туда попасть. Конечная остановка, тупик. Станция Пыталово.