Отказываемся ли мы от наследства

И не такова ли фактически позиция Воронского, профессорски поучающего пролетарских писателей на страницах «Прожектора», что необходимо впитывать лучшие достижения старой литературы? Воронский в своих рецептах фактически рекомендует разделить творчество каждого классика на «овец и козлищ», на объективные и субъективные элементы, овец впитать в себя («Старая литература — не гранитный монумент… а нечто живое и действенное»), а козлищ отдать на потребу историкам. Рассуждение типичного эклектика. Вспомним портрет эклектика, данный Энгельсом в связи с выступлениями Лаврова: «Друг Петр, — лично в высшей степени почтенный русский ученый, — в своей философии является эклектиком, который изо всех различных систем и теорий старается выбрать то, что в них есть наилучшего… Он знает, что во всем есть своя дурная и своя хорошая сторона, и что хорошая сторона должна быть усвоена, а дурная удалена. А так как каждая вещь, каждая личность, каждая теория имеет эти две стороны, хорошую и дурную, то каждая вещь, каждая личность, каждая теория представляется в этом отношении приблизительно настолько же дурной и настолько же хорошей, как и всякая другая. С этой точки зрения было бы нелепо горячиться в защиту или против той или другой из них» (Цит. по предисловию Плеханова к Туну, изд. 1906 г., стр. 13). Не трудно заметить, что основные черты эклектики, намеченные Энгельсом, будучи перенесенными в вопросы строительства пролетарской литературы, совпадают с построением Воронского, Луначарского и др.

Новая система никогда не создавалась путем механического соединения «хороших» элементов старых систем. И в области литературы только диалектическое «освобождение от влияния прошлого и в области идеологии и в области формы» (да, да, не ужасайтесь, тов. Воронский!) может привести к укреплению пролетарской литературы.

VIII. Об освобождении от влияния старой формы, Беранже и наших эклектиках

Тут необходимо остановиться на моменте «освобождения от влияния прошлого в области формы». Если с отказом от старого содержания Воронский может примириться, то разрыв со старыми формами производит на него такое же действие, как красный плащ торреадора на его разъяренного противника. Между тем, стыдно повторять ставшую трюизмом истину, что форма литературного произведения определяется его содержанием, и, следовательно, изменение содержания неизбежно влечет смену форм. Это отметил Каутский в своем этюде о Шиллере. Это подтверждается всей историей литературы.

Особо непонятливым людям, которые никак не возьмут в толк, как это освобождаются от формы прошлого, можно напомнить следующую сценку, относящуюся к периоду гибели ложно-классицизма во Франции: однажды, в присутствии великого певца французского «пред-пролетариата» Беранже, кто-то из французских Воронских первой половины XIX века усиленно возмущался пренебрежением к античным образам со стороны новых поэтов.

— Как, например, вы в стихотворении скажете о море? — обратился к Беранже ехидный заступник классицизма.

— Так и скажу: море.

— Как, а Нептун, Нереиды, Сирены? Неужели все это по-боку?!

— Да, по-боку, спокойно подтвердил великий народный певец.

IX. Смысл возражений

Две точки зрения противостоят нашему взгляду по вопросу об отношении к старой литературе: одна вообще отрицает пролетарскую литературу и рекомендует удовольствоваться «наследством», другая платонически признает строительство пролетарской литературы в грядущем, но пока советует ограничиться усвоением «хороших» сторон старой литературы. Первая точка зрения объективно означает: в плоскости политической — содействие буржуазной реакции, в плоскости теоретической — переход на точку зрения чистейшего идеализма. Вторая точка зрения дает образчик эклектической мешанины и объективно не многим уступает по вредности первой.

X. Ключ к загадке, Плеханов и наши вольтерчики

У наивного читателя может возникнуть недоуменный вопрос, каким образом хорошие коммунисты могут оказаться проводниками буржуазных идей, хотя бы в одной области. Вопрос этот действительно наивен. Идеология класса вовсе не рождается в готовом виде подобно тому, как Афина-Паллада родилась в полном вооружении из головы Зевса. Процесс формирования основных положений идеологии класса и применения этих положений к разнообразным областям духовной культуры — процесс длительный, тяжелый, развивающийся в неразрывной связи с общими потребностями развертывающейся классовой борьбы. Завоевание различных областей идеологии происходит разновременно. В результате, часто весьма активные борцы нового класса, последовательно стоящие на его точке зрения в вопросах экономики и политики, остаются во власти чуждых старых представлений в вопросах более сложного идеологического порядка.