Отказываюсь выбирать! Как использовать свои интересы, увлечения и хобби, чтобы построить жизнь и карьеру своей мечты

Если когда-нибудь вы говорили себе подобное, то велика вероятность, что вы обладаете особым типом мышления, свойственным людям, которых я называю сканерами. Вы генетически отлича­етесь от тех, кто раз и навсегда находит для себя сферу интересов и довольствуется одной областью деятельности. Вас привлекает одновременно множество разных материй, и вы пытаетесь заполнить ими свою жизнь. Поскольку в глазах окружающих подобное поведение выглядит непонятным и непривычным — даже тревожащим, — вам втолковали, что это неправильно и вам нужно измениться. Но люди неверно судят о вас, и поставленный ими диагноз ошибочен. Просто вы человек другого склада!

То, что вы считаете недостатком, который непременно следует преодолевать волевым усилием, по сути дела — исключительный дар. Вам достался великолепный разносторонний ум, который стремится проявить себя в мире, где не понимают вашей природы и вашего поведения.

Но пока вы сами не осознаете своей сущности, вы будете соглашаться с окружающими! Это не только несправедливо и неправильно, но и мешает вам развивать ваши способности и дать миру то, что вы можете дать. Видите, сколько поставлено на карту?

Считать себя сканером означает изменить представление о своем месте в жизни. Сначала вырабатывается понимание, что следует прекратить попытки вписаться в общепринятые нормы. И необходимо начать узнавать, кто вы на самом деле. Однако чтобы строить полноценное будущее, для которого вы созданы, нужна система: что делать и как поступать. В этой книге я попыталась собрать необходимые инструкции.

Они к вашим услугам. Добро пожаловать в заново открытый мир, и — мои поздравления! Вы больше не дилетант и не пустозвон. Суд присяжных оправдал вас ввиду ошибочного установления личности. Вы неподсудны и вольны жить так, как вам давно хотелось.

Соберемся с духом — и приступим.

Введение

Уже в первую неделю моего пребывания в университете — когда я неожиданно разрыдалась над перечнем и темами учебных курсов, — мне следовало догадаться, что я не отношусь к нормальным студентам.

Я сидела со своими приятельницами за столиком в темном баре на Телеграф-авеню, напротив знаменитых ворот — у входа в кампус Калифорнийского университета в Беркли. Нас было пятеро девушек-первокурсниц, мы приехали из одного городка, учились в одной школе. Нам исполнилось по восемнадцать, и мы по-взрослому, стараясь выглядеть крутыми, заказали кувшин пива, который теперь стоял перед нами. За другими столиками сидели студенты постарше — в отличие от нас, они выглядели весьма уверенными в себе. Все посетители кафе в тот день были поглощены одним и тем же: листали расписание, выбирая лучшие курсы предметов, чтобы успеть записаться, пока группы не заполнились.

По какому принципу определялись лучшие курсы? Те, что начинались не слишком рано утром, или где самые снисходительные преподаватели, или куда записывались ваши друзья. Это были важные критерии.

Четыре мои спутницы, склонившись над расписанием, обсуждали, как скоординировать занятия, чтобы иметь возможность помогать друг другу в первом в нашей жизни семестре. Мы поступили в Калифорнийский университет и, значит, все были достаточно умны, но позже я обнаружила, что мои подруги понимали, как нужно учиться, а мне это таинство так и не удалось постичь. Они довольно реально представляли, сколько времени потребует каждый предмет, на который они записывались. В отличие от меня, у каждой был кто-то, кто раньше или позже закончил университет — иногда старшие братья, сестры или даже родители, — и подруги из достоверных источников знали, что в университете учиться намного труднее, чем в школе.

Пока они изучали расписание — набранную мелким шрифтом брошюрку, где перечислялось, в каких аудиториях и в какое время будут проходить сотни разных семинаров и лекций, я изучала другую брошюру (шрифт крупнее, стиль свободнее) — посвященную содержанию самих предметов. Доступным языком излагалось, какие темы будут затрагиваться и какие книги понадобится прочесть. Ничего подобного я даже вообразить не могла, с каждой страницей у меня от удивления все шире открывался рот.

Поначалу подруги, слишком занятые обсуждением, этого не замечали.

— Ты не можешь поставить себе историю во вторник в десять, Мэри Ли! — говорила одна другой. — В десять у тебя социология!

— У них что, на самом деле есть лекции в восемь утра?!

— И почему ты не изучала тригонометрию в школе? Я ведь говорила, что тогда тебе здесь будет легче!

— Зачем нужен этот дурацкий курс по английскому? Они думают, что мы тупицы?

Все засмеялись и повернулись ко мне. Но я витала в других мирах. Не отрывая глаз от своей брошюры, я начала задавать вопросы:

— А что такое «глубокое прочтение»? О чем это вообще?! Тут написано: «Глубокое прочтение русской литературы». Что они имеют в виду?

— Не волнуйся, тебе это не нужно, — ответила одна из подруг. — Ты записалась на базовый английский вместе с Сарой, помнишь? Во вторник или четверг?