Отходняк после ящика водки

Однако не дай Бог выказать безразличие к этому пейзажу вслух. У американцев хорошим тоном считается восхищаться этим воплощением посредственности. Этого троечника среди ландшафтов по молчаливому согласию принято считать отличником. Вы были на Нантакете? Боже! Как вам повезло! Какая там красота! Согласитесь, вы не видели ничего красивее! Дорогой, видишь, люди уже побывали на Нантакете, а ты все никак не можешь меня туда отвезти. Боже, как я мечтаю хоть одним глазком увидеть эту красоту. И так далее и тому подобное.

Этой зимой я отдыхал в Аспене, в Скалистых горах. Там у меня был горнолыжный инструктор – бывший полковник ВВС США Джон Мур. Он воевал еще во вьетнамскую войну, а потом вышел на пенсию и, купив домик в горах, устроился работать с такими, как я, приезжими лохами. Он был потомок первых поселенцев, приехавших на «Мейфлауэре». Он это несколько раз подчеркнул, с тем чтобы я проникся огромностью свалившейся на меня чести. Быть потомком пилигримов с «Мейфлауэра» – все равно что в России принадлежать царскому роду Рюриковичей. Осознав свое счастье и уже что-то понимая в американских фенечках, я ехидно поинтересовался, не имеется ли у него какой-либо недвижимости на Нантакете. (Владение домиком на этом острове является непременным атрибутом принадлежности к потомкам мейфлауэрцев.)

Полковник не заметил моей иронии и ответил – да, есть домик. Тогда я дежурно восхитился красотой Нантакета. И умный, образованный, много повидавший в жизни человек, находясь посреди потрясающего, неописуемого по красоте и мощи горного пейзажа, начал таращить глаза, чмокать губами, издавать восхищенные звуки. Он делал все то, что по непреложному голливудскому канону положено делать исполнителю роли «восхищенный аристократ». Мне стало грустно. А ведь мы так хорошо говорили до этого о вьетнамской войне, о роли Америки в мире, о детях, о ценах на недвижимость в Колорадо.

Войдя в гавань Нантакета еще до захода солнца, мы тем не менее сразу на рыбалку не отправились. Дело в том, что на тунца нужно выходить с утра, еще до рассвета, поэтому делать было нечего и мы пошли гулять по прибрежному городку. Неубедительный шопинг, свежая морская жратва, маечки с местной символикой – ничего особенного. Удивило большое количество художественных салонов, напичканных мазней местных пейзажистов. Кусок моря (это нарисовано густо-синим), кусок суши (сначала – ярко-желтым, потом, чуть дальше от синего – ядовито-зеленым), маяк (три полоски – две белые и одна красная). Неприятно было смотреть на несоответствие откровенной вторичности этой халтуры и цен на нее, достойных скорее хорошего полотна «новорусского» Айвазовского.

Пока мы гуляли, капитан нашей яхты арендовал рыбацкий катер, поскольку на большой яхте ходить на тунца бессмысленно – он ее почувствует и не подплывет. Вернувшись из города и рано поужинав, мы легли спать.