Отклонение от нормы, или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные (книга первая)

— Могут быть трещины в рёбрах… Да что это за ребёнок! Тебе случайно язык не оторвали? Скажи: а-а-а!

— А-а.

— Ну вот, хоть что-то живое осталось, — она достала молоточек и поводила им у меня перед глазами, потом попросила положить ногу на ногу и постучала по коленке.

— Присутствует расфокусировка зрения, слабая потеря ориентации (слабая ли?), но реакции нормальные. Ну что, будем оформлять? — повернулась она к маме.

Мама беспомощно посмотрела на меня, а я отрицательно затряс головой, рискуя расплескать мозги.

— Нет, мы полечимся дома.

— Смотрите, надо бы сделать рентген… хотя завтра суббота, всё равно ждать специалистов до понедельника, не в реанимацию же определять. Ладно, пишите отказ от стационара, я сейчас поставлю герою укол и выпишу рецепт. Ну, герой, подставляй свою попку.

Врачи покопались в кофре, позвякали инструментами и, наконец, я дождался успокаивающую инъекцию в филейную часть.

— Обязательно вызовите своего участкового врача! — на прощание сказала врач СМП.

В квартире наступила относительная тишина, слышно было только, как мама что-то выговаривает отцу, отец вяло оправдывается.

— Юра, не беспокой Сашу! — мама.

— Ему, наверно, скучно.

— Врач сказала, полный покой.

Послышался горестный вздох.

— Это Юрке скучно, — сказал папа, — иди сюда.

— Пап, почему ты не любишь Сашу? — напрямик спросил Юрик. Я затаил дыхание.

— С чего ты это взял? — возмутился отец.

— Я же вижу.

— Мал ещё, видит он. Иди к своей Саше, тебе уже пор спать.

— Ещё девять часов! «Уже девять?» Я лучше поиграю…

— Только тихо, мы с мамой посмотрим передачу… о семье и школе, — с некоторым сарказмом в голосе добавил отец.

А мама на кухне звякала посудой.

Скоро я услышал осторожные шаги и тихое сопение:

— Саша, ты не спишь?

— Нет ещё.

— Давай я тебе что-нибудь расскажу.

— Расскажи.

В пол уха я слушал его рассказ о событиях в садике, о какой-то Маше, Мише и прочих друзьях, думая о своём.

Сейчас мы с женой досматривали бы какой-нибудь сериал, затем я отправился бы спать, а жена, по своей пенсионной привычке смотрела бы политические дебаты. Затем. — я вздохнул, — я бы проснулся, поворочался бы с боку на бок, проклиная бессонницу, и поплёлся принимать снотворное. Благодать.

— Ты меня совсем не слушаешь, — обиделся Юра.

— Извини, мне поставили какой-то укол, я, наверно, сплю.

— Тогда я тоже… а ты дашь мне поиграть на компьютере?

— Почему ты спрашиваешь? я не разрешаю?

— Папа с мамой ругают, особенно тебя, говорят, надо больше уроками заниматься, а не в стрелялки играть.

— Тут они правы, конечно.

— Да? — вредным голосом спросил он.

— А в чём дело?

— Ни в чём.

— Ну не хочешь говорить, иди спать.

— Мы никогда так рано не ложились.

— А что мы делали?

Братик с подозрением посмотрел на меня.

— Зачем ты меня разыгрываешь?

— Юрик, я, правда ничего не помню, только маме не говори.

— А папе?

— Папе можно, по — моему ему всё равно.

— По — моему тоже. Но мы ведь его все равно любим? — пытливо глядя мне в глаза, спросил Юрик.

— Конечно. Он же папа. А если сердится, значит, мы в чём — то виноваты.

Юрик даже открыл рот от удивления:

— Ты же… Ты думаешь, это из — за того, что ты захотел стать мальчиком?

— Может быть, но теперь я не могу отступиться, уже поздно.

— Да, все подумают, что ты струсил, и будут тебя презирать.

— Я тоже так думаю. Юрик, а все знают, что я, э-э…

— Кому интересно, знают, а для остальных ты пацан и пацан. Мы с мамой и с ребятами во дворе решили поддержать тебя и считать мальчишкой. Тебя тут никто не обидит, пусть попробуют. А этим мы ещё покажем!

— Ты не знаешь, чего они меня бьют?

— Да ерунду всякую говорят, только я не верю, наверно просто они плохие люди, поймают, кого и побьют просто так.

— А что за ерунда?

— Да. Говорят, Вовчик влюбился в тебя, а ты его послала. Ой! — закрыл он ладошкой рот.

— Ладно тебе. А что касается меня, довольно странный метод он выбрал для ухаживания!

— Ведь, правда ты никого не любишь? Потому что я тебя люблю!

Я еле удержался от смеха:

— Ты очень хороший… брат. Давай спать, а то глазки уже закрываются.

Братик молча разделся и полез на свой ярус, поворочался там немного и затих.

А у меня глазки, несмотря на укол, вовсе не закрывались. Они уставились на кровать Юрки и в голове начали гулять разные мысли.

Кое — что стало ясно, хорошо меня брат просветил, бесхитростно поверил в мою амнезию, не заметил другого человека в своём брате.

Что делать? — вечный вопрос. Поплыть по течению немного, адаптироваться понемногу. Нельзя и резко менять имидж: если я играю вздорного парня, надо так и вести себя. Вот школа… Я скривился. Когда я был взрослым, почти пожилым, я даже мечтал о таком приключении, а попав в такую интересную ситуацию — оробел.

Попаданцы бывают разные. Одни бывшие десантники, знают кучу приёмов, раскидывают врагов налево и направо, другие попадают на фронт, где героем вынужденно становится любой, тем более зная будущее. Бывали и обычные мальчики, и девочки, которых судьба забрасывала в разные жуткие места, и они выживали, да ещё становились то баронами, то графами, а то. Да и оруженосцем быть неплохо — дворянин!