Открой свое сердце

Но его не смутил ее горячий протест — он и не думал поправиться. Или извиниться.

— Власть или доверие — какая разница? Главное, что и тому, и другому будет положен конец, когда мой сын научится любить и уважать меня. За этим я сюда и приехал… Тогда ваши услуги больше не потребуются, и вы исчезнете из его жизни, что будет совершенно правильно. — Холодная циничность, с какой Дэниел Кеннеди оперировал чужими судьбами, потрясла Кэрис. Очевидно, она инстинктивно отпрянула, потому что отец ее воспитанника вдруг быстро схватил ее за руку, словно боясь, что ненавистное существо исчезнет прежде, чем он окончательно с ним разделается. — Именно так должно быть, — тихо и внушительно сказал Дэниел, — и это вы должны были хорошо представлять, когда брались за работу. Ничто не вечно, все кончается. А теперь, если у вас есть еще что сказать по поводу моего сына, буду рад выслушать. Итак, слушаю.

В ожидании ответа он чуть ослабил хватку на ее запястье, и его большой палец вдруг принялся настойчиво — вверх-вниз — поглаживать руку женщины, то место, где бился пульс. От грубоватой ласки у Кэрис против воли быстрее побежала кровь в жилах. И тотчас она поняла, что он это почувствовал. Она глядела на него в смятении и недоумении. Зачем? Зачем он так нескромно гладит ее? И почему, объясните, пожалуйста, так закипела в ней кровь? Опомнившись, Кэрис выдернула руку. Он не возражал. Возмущенно сверкнув глазами, она принялась сердито тереть запястье, но в ответ его глаза вдруг блеснули лукаво и поддразнивающе… даже с издевкой.

— Рад, что вы, наконец, догадались это сделать. Я уж было подумал, что вам нравится, — насмешливо сказал он.

Он еще над ней насмехается!

— А мне показалось, что вам! — вскинула голову Кэрис, избирая нападение как лучший вид защиты. Но он в ответ только улыбнулся, загадочно и иронически.

— Позвольте успокоить ваше взволнованное сердце, — проговорил он, чем вызвал у Кэрис новый прилив гнева: что это еще за «взволнованное сердце»? — Вы порывались убежать, а я еще не высказался до конца. Хотелось смягчить сложившееся у вас впечатление обо мне как о никудышном родителе. Тут я почувствовал, как участился при моем прикосновении ваш пульс, и спросил себя: почему?

Глаза его озорно блестели, и Кэрис не стерпела:

— Позвольте успокоить ваше взволнованное сердце, мистер Кеннеди! Мой пульс участился не от эротического возбуждения, как вам хочется думать. Меня возмутила ваша бесцеремонность. Если одинокая женщина целиком посвятила себя заботам о двух маленьких детях, то это не означает, что она должна умирать от желания всякий раз, как мужчина коснется ее руки. Запомните же: мы с вами будем разговаривать только о вашем сыне. Поэтому попрошу впредь не распускать руки и оставлять при себе намеки, когда вам захочется ко мне обратиться!

С этими словами Кэрис повернулась к нему спиной и поспешно вышла из кухни. Опомнилась она только на берегу, у самой кромки прибоя. Волны ласково накатывали на ее голые ноги, приятно остужая и освежая. Ах, это чертово прикосновение едва не погубило ее! Такое неприметное и такое сокрушительное! Ужасно! Ведь он ей даже не симпатичен. Но теперь она поняла, в каком плачевном состоянии находятся ее разум и чувства, если один нескромный жест совершенно чужого человека мог так легко вызвать волнение в крови.

Молодая женщина забралась под тень густой пальмы и уселась, обхватив колени. Одно прикосновение… Она так долго была лишена мужского общества. Она всегда только с детьми. Тэра и Джош — всякий день и всякий час, днем и ночью. Когда они спят, она сидит одна. Уже давно ей не к кому обратиться за утешением. Уже давно никто просто не обнимал ее. Кэрис набрала горсть песка и задумчиво глядела, как он медленно сыплется между пальцев. Вот и моя жизнь, грустно подумала она, незаметно утекает, как песок. Без любви, без душевного тепла, без радости для одинокого сердца.

Чья-то легкая рука легла ей на плечо, и Кэрис дернулась как ошпаренная. Сердце чуть не выскочило из груди. На нее с высоты своего роста смотрел Дэниел.

Он присел рядом с ней.

— Извините, — проговорил он. В его голосе звучала, казалось, неподдельная искренность. — Я сожалею, что, не подумав, обидел вас. — Он как бы с удивлением пожал плечами. — Вы оказались не такой, как я ожидал. Первое впечатление о вас, там, на пристани, было совсем другим. У вас был такой юный и… первобытный вид: босые ноги, развевающиеся волосы, спящий младенец на руках… И к вам пугливо жмется мой сын! Он ищет вашей защиты! Все это буквально приводило в бешенство.

Больно закусив губу, Кэрис напряженным, застывшим взглядом уставилась в море. Такое признание, должно быть, нелегко далось ему. Кэрис давно поняла, что перед ней гордец, человек с характером, а кроме того, с каким-то тяжелым прошлым, которое так плачевно отразилось на его сыне. И вот этот человек готов чуть ли не покаяться. И все ради того, чтобы обрести сына.