Открой своё сердце (СИ)

— Всё самое вкусное ты не нашел. Там в сундуке лепёшки были, с мясом.

— У-у-у, какой ты гостеприимный. Успехи какие-нибудь есть? Или мне навсегда оставаться унылым мудаком?..

— Есть. Я понял, почему не сработала отмена, и теперь всё упирается только в то, чтобы разработать отдельную технику для того, чтобы вернуть всё, как было.

— Насколько это сложно? Нужна ли помощь?

Сенджу смерил его задумчивым взглядом.

— В теории чакры разбираешься?

— М-м-м. Нет, не разбираюсь. Зато считаю быстрее.

— Я учту, — коротко кивнул Тобирама. — Но в остальном дольше объяснять буду… Вы с Хаширамой создали новую технику наложением двух одновременно применённых. Поэтому старые методы противодействия и не срабатывают. Сейчас, похоже, на вас вообще ни одна ментальная техника не сработает…

— Шоб на мне вообще ментальные техники нормально работали…

— Кстати, твой брат приходил.

— М? И чего приходил?

— Кто ж его разберёт, — Сенджу снова уткнулся в бумаги. — То ли проверить, чтобы я тебя не обидел, то ли чтобы ты меня не сожрал, а то несварение заработаешь…

— Ага, не сказал, значит… Жаль мне тело мозг отрубило.

Мадара вздохнул. Стопроцентно Изуна прибегал подкрепиться моральными силами. Ему тоже было несладко жить на взрывпечати с огромными возможностями, но он всё же извлекал из ситуации максимальную выгоду.

Несколько минут прошли в молчании. Потом Тобирама все же подал голос:

— Зачем ты принес кота?

— Я плохо сплю в одиночестве.

— Вообще или сейчас?

— Вообще.

— Ясно, — Сенджу снова умолк.

С учетом этого постоянный тактильный контакт Учих представал в другом свете… Но, в целом, Тобираме не должно было быть какого-то особого дела до сложностей Мадары.

Если не считать того, что спать придется несколько ближе, чем он рассчитывал.

Мадара усадил кота себе на живот и начал его наглаживать.

— Слушай, Тобирама… А сейчас не может идти иммунная реакция? Тело отвергает сознание?

— Скорее, изначальная нестыковка. Тело не может действовать так, как привыкло сознание, и потому отторгается сознанием, как неродное.

— Я-а-асно. И чего у Хаширамы такие нервы слабые? Опять переутомление… — Мадара зевнул. — Я спать. Разбуди, если что придумаешь.

В ответ донеслось возмущенное фырканье. Это у ани-чана-то тело слабое? Скорее уж, наоборот, оно зловредного Учиху давило, чтобы он отоспался. Спи, мол, а то что-то ты какой-то нервный…

Интересно, а с другой стороны тело подстёгивало недостаточно активное сознание?

*

Хаширама тем временем рычал и строил Учих, организовывал разваленный бюрократический аппарат, налаживал общую кухню для воинственных раздолбаев, шипя, что с шаринганами они могли бы готовить и поприличнее… Оказалось, что приличнее всех готовила пожилая уже куноичи, которую в клан приняли в пятилетнем возрасте и которая по крови Учихой не являлась.

Изуна маячил рядом, утешал слишком нервных, по которым проехался танк энтузиазма. Что Хашираму опознают, он уже не волновался… Где-то свою мягкость он проебал. И то, что глава клана не придавливал всех напропалую Ки, ситуацию не спасало. Потому как Хаширама не постеснялся приложить парочку вякнувших что-то против мордой о ближайшую твердую поверхность. С удовольствием приложить. Изуна на это только вздыхал и отмахивался от вопросов, мол, чего это Мадара-сама такой весёлый. Какая муха его укусила и где бы достать ещё?

Услышавший один из таких вопросов, Хаширама ядовито-ласково предложил послать всех особо любопытных к Сенджу. За добавкой и за нормальной жратвой, а то по массе выкормыши Хаширамы скоро на троих Учих потянут.

Кое-кто из молодёжи решил, что это прямой приказ к действию, и уже собирался рвануть, мол, перемирие же!.. Изуна едва успел их поймать за шиворот и объяснить, что перемирие — ещё не мир, и объедать соседей пока рановато.

А потом к Хашираме подошла девочка. Маленькая, худющая, большеглазая. И протянула листочек до того, как родители успели её перехватить. На листочке был портрет. Его портрет. Оживлённого, стремящегося, с лицом Мадары, но характерным, его блеском в глазах.

— Ох, простите, опять она со своими глупостями!..

Демон Учих медленно покачал головой. Бережно убрал листок за пазуху, присел на корточки, накрывая макушку ребёнка большой и грубой ладонью воина, взявшего меч гораздо раньше игрушек. Погладил осторожно и бережно — так нежно, словно ловушку разминировал.

— Это не глупости. Вы что, не видите? Спасибо, милая…

— Но ведь не похоже же совсем! — слишком заботливая мать заломила руки, но отбирать ребёнка у главы клана не стала.

А малышка стояла, широко распахнув глаза и отрывисто шмыгая носом. Она рисовала всё время, когда не тренировалась, а тренировали их всегда жёстко. Отец всегда говорил, что нужно отдыхать, а она рисовала… Мать ругалась, а она рисовала. И вдруг… вдруг её похвалили.

Зрачки всё ещё шмыгающей носом девчушки медленно налились красным.

Хаширама улыбнулся, ласково разлохматил ей волосы.

— Ты молодец. Мало кому дано активировать шаринган не на поле боя. Что же касается сходства… Сенсоры по-иному воспринимают мир, а она будет сильным сенсором. Изуна!