Открой своё сердце (СИ)

Поэтому — убийственно бодрящий настой авторства Хаширамы, который прочистит мысли. Расплачиваться придётся головной болью, но, если выкладки верны, уже вечером рядом снова будет ани-чан. Лучший медик своего поколения.

Мадара тоже это просчитал и приполз обниматься.

— Ты же потом не дашься, — пояснил он, обнимая со спины и потираясь щекой о плечо.

— Ты настолько рад или просто страдаешь от того, что некого тискать? — проворчал Тобирама.

Мадара аж восхитился такому градусу недолюбленности.

— А варианта, что я жалею о будущей невозможности тебя потискать, нет?..

Сенджу скосил на него глаза:

— Я подарю Изуне пушистый воротник, много не потеряешь.

— Изуна — это Изуна, — глубокомысленно заявил Мадара. — Даже если с воротником. А ты — это ты.

— Гм, — Тобирама присосался к чашке с настоем. — Учихи…

Мадара сунул нос в посудину. Нос Хаширамы мгновенно опознал настой, и даже всплыли подробности применения.

— Да ты рисковый человек! — восхитился он, но всё же отстранился. — Технику планируешь снимать прямо во время официальной встречи?

— Можно сделать красивый жест в честь перемирия, — пожал плечами Сенджу. — Где ты здесь видишь риск?

— Что техника непроверенная и может выскочить непредвиденная побочка. Теоретически-то всё выглядит гладко, но надо ещё посмотреть, согласна ли с этим практика!

— У техники — возможно. У настойки — нет, — флегматично отозвался Тобирама, которого всё ещё клонило в сон.

Для Учихи сонная мордочка Тобирамы была как нарушитель территории для чакроос. Оставаться равнодушным было ну совершенно невозможно! Мадара аж три секунды раздумывал над тем, чтобы сдержаться, а потом снова обнял.

— И тебе воротник подарить, — отозвался Сенджу, морщась и допивая настой. — Гадость…

— А в чём прикол с воротником-то? Вроде ничего оскорбительного, но зная твой характер… Его типа нужно гладить, когда настроение падает? Или что?

— Гладкошерстый подберу. Для контраста с волосами и укора вечной нерасчесанности.

— Моя грива выражает мой характер! — наставительно заметил Мадара. — Не замечал, что со спины я на боевого ёжика похож?

Тобирама обернулся было, чтобы смерить его скептическим взглядом, запнулся о внешность брата, но все-таки высказался:

— Ты похож на того, кто гривой весь полигон подметал.

— Неправда, у меня чистые волосы!

— Ну ещё бы. Сядь куда-нибудь, расчешу.

Мадара, выказывая несвойственную Учихам покладистость, уселся. Взглянул на Тобираму с сожалением. Глупо было надеяться за пару дней наладить крепкую дружбу или хотя бы приятельские отношения. С другой стороны, вообще непонятно, есть ли какой-нибудь прогресс, или дело с мёртвой точки не сдвинется и за годы? Или прогресс всё-таки был? Уже не шарахается, за волосы не дёргает и грозится воротник подарить…

Расчёсывал Тобирама аккуратно, начиная с кончиков, прочёсывая каждую прядь и легонько задевая затылок пальцами. Как-то чувствовалось, что ему самому это занятие доставляло немалое удовольствие.

Мадара прикрыл глаза и решил больше не лезть. Даже если Тобирама будет проявлять свою пусечковость на двести тысяч условных единиц, не полезет.

*

Церемония прошла торжественно и строго. Участники обвешались символикой клана, смотрели пафосно и серьёзно. Мадара в теле Хаширамы делал всё возможное, чтобы себя не выдавать. Вспомнил все движения Хаширамы, само ощущение его личности, как реагирует, как смотрит и с какими интонациями говорит…

Неизвестно, мог ли он так обдурить Тобираму, но Мадара не стал даже пытаться. Ни один нормальный человек этого бы не простил — что кто-то в теле его брата выдаёт себя за него, а на самом деле — враг. Возможно, хорошо знающие Хашираму Сенджу тоже могли заметить неправильность — но Тобирама стоял ледяным айсбергом, чуть припорошенным пушистостью воротника, и надежно отсекал все лишние контакты. Хаширама среди Учих тоже неплохо держался, разве что глаза щурил так, что выражения не разглядишь даже с шаринганом.

Началось самое сложное. Мадара мысленно напрягся, уговаривая себя не подпрыгивать с воплем «Ебать, наконец-то!» по возвращении в родное тело. И прочитать приличную версию речи, а не «Нахуй войну, давайте ебаццо!»

Хотя по смыслу было близко, близко.

Главы кланов выразили своё желание жить мирно, дружно и вместе въебать тем, кто не согласен жить дружно, и торжественно пожали друг другу руки. А затем, в знак доверия, сняли технику.

Тобирама, надо отдать ему должное, был заразой, но заразой мозговитой. Разработанная им последовательность печатей действительно помогла снять технику. И даже обошлась без ещё одной стыковки сознаний со взаимопроникновением.

…Хаширама прикрыл глаза, с наслаждением втянул воздух, снова впитывая со вздохом ароматы растущей травы и ощущения тока жидкостей в стволах близкого леса. Улыбнулся.

И дёрнул на себя всё ещё слишком близко стоящего Мадару, крепко обнимая.