Открой свое сердце (СИ)

В какой-то момент он оказался чересчур близко к лицу Пенни, поднимая и пересаживая её с себя на диван. Она бы хотела, чтобы он оставался так близко еще немного.

Всю оставшуюся жизнь, пожалуйста

— Ложись, научу тебя и этому тоже. Так и быть.

Словно водой окатили.

— Умеешь ты девушек привести в чувство, Алек, — она хмыкнула и округлила глаза, — спасибо за предложение, но я не доверяю свой позвоночник незнакомцам, — она хихикнула и тут же покраснела. Ага, а всё остальное доверяешь?!

— Долго ты здесь находишься? В лесу, — Пенни усаживалась поудобнее, рассматривая лицо Алека, его эмоции, может, она лезет, куда не надо? — один… Почему? — Пенни и сама почувствовала перемену в голосе своем, он стал более уверенным, не как вчера — голос зашуганной мышки, интересно, видел ли эту перемену Алек?

— Потому что ты был осужден? Но ведь много людей живут с судимостью не в отшельниках… — сразу же продолжила она, пытаясь смягчить свой же вопрос.

Пенни не понимала и хотела знать. Хоть и кричала недавно (хотя, казалось, что так давно), что не хочет знать его. В голове не укладывалось, что такой, как он может вполне нормально вести такой образ жизни. Он красив, не глуп, с руками и без явно видимых зависимостей. Не похож он был на пьяницу или наркомана, даже вряд ли травкой-то баловался. Бывший военный, а значит не бедствует. Что же заставило его отказаться от благ цивилизации и поселиться в глуши лесной?

Внутри Льюис чувствовала, что ни к чему хорошему подобный разговор может и не приведет и лучше бы она сделала, что хотела, просто поцеловала бы его. Наверняка они бы даже провели эту ночь вместе. Но что-то щелкнуло от этой непринужденности и его этой радости в глазах. Появились вопросы. Весьма бестактные, если учесть то, сколько они знакомы, но они появились. И наверное у Пенни просто не будет другого шанса их задать.

Алек

— Как знаешь, — ничуть, будто не смутившись отказу, Алек пожал плечами. Не то чтоб это был единственный шанс прикоснуться к ее телу. Пенни была достаточно близко и явно в достаточно хорошем расположении духа, чтобы благосклонно отнестись к его приставаниям, если бы он решил пойти в наступление. Может быть, он бы даже решил, поддавшись внезапной лёгкости в разговоре, взаимным, ни к чему не обязывающим шуткам и такому же сексу без обязательств, но Пенни, стоит отдать ей должное, умела не только сделать вечер приятным, испортить его тоже смогла за секунды. Алек напрягся.

Вот оно. Суток не прошло, а она уже лезет к тебе в душу. Какой уж тут ни к чему не обязывающий секс.

Алек не любил любопытства. Сам никогда не совал носа в чужие дела и не потворствовал любителем показаться в грязном бельишке.

— Достаточно, — холодно, будто обрубая эту тему на корню, осадил он сквозь зубы. Голос его, твердый, как сталь, с таким же металлическим привкусом на языке, рассек напряженную тишину, не принеся разрядки воздуху.

Повернув голову, он долго молча смотрел на Пенни, будто спрашивая, зачем ей понадобилось все испортить. Впервые за очень долгий срок он ощутил былую лёгкость в разговоре. Тем более с молодой и миловидной девушкой. Казалось, впереди ещё долгий приятный вечер и не менее приятная для обоих ночь.

Все крошились под ногами, как разбитая пулей лобовуха БТРа. Неприятный этот хруст вызывал раздражение и вьетнамские флешбеки. События, которые майор Лестер тщательно замуровывал в застенки подсознания, заколотив этот склад аршинными досками. Не для того, чтобы легкомысленная девчонка, попершаяся в леса в кроссовках и без сигналки, сидела теперь, соблазнительно касаясь бедром его ноги и ковыряла заржавевшие гвозди своими любопытными пальчиками. Под согнутой шапкой гвоздя вот так же кровило. Алек едва удержался, чтобы не поморщиться.

— Если ты думала, что хороший секс повод лезть не в свое дело, Пенни, то должен тебя разочаровать. Вовремя раздвинутые ноги не тот прием, который стоило использовать, — отвернувшись, будто ему было противно на нее смотреть или это единственный способ не свернуть ей шею, Алек, не одеваясь, молча вышел из дома на террасу. Холодный вечерний воздух тут же накинулся на голый его торс, отрезвляюще колко покусывая тело.

В голове снарядами разрывались продернутые дымкой времени воспоминания. Воспоминания, к которым он не хотел возвращаться. Уродливые заголовки таблоидов, интервью с жертвами конфликта, разворот слезливых истории от его суки-жены. Целая цистерна помоев на его некогда кристально чистый мундир. Срезанные погоны, как ножом по сердцу. Выслуженные потом и кровью, выстраданные зноем в кишлаках, выписанные шрамами по спине и груди. Погоны, которыми он гордился. В самом деле гордился быть майором ВВС Британии, всегда с готовностью отправляясь туда, куда пошлют. Даже тогда, когда понимал, что не вернётся. Даже тогда, когда отчаянно хотелось вернуться.

"Зря ты это затеяла, Пенни Льюис."