Откройте Америку!

продавались уже сильно разведёнными, в расчёте на живопись лессировками -

тонкими прозрачными слоями.

Не очень кусались акриловые, однако новомодную синтетику я не выносил,

из-за её мёртвой, лишённой фактуры поверхности мазка. Оставалась темпера,

но и она была у них невообразимо жидкой.

Правда, тут же стояли банки совсем дешёвых грубо молотых сухих пигментов,

и я вполне мог, по образцу мастеров средневековья, растирать их потоньше

и смешивать с яичными желтками.

Я на всякий случай спросил, не производится ли краска большей густоты,

и Кори ответила, нет, эта максимальная. Не шибко расстроившись, я набрал

немного порошков основных цветов, кистей и покрывного лака, уложившись

в выделенную мной на то двадцатку, и потому гордо расплатился на кассе сам,

не дожидаясь Кори, потянувшейся было за чековой книжкой.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Следующим утром волонтёрка, как и обещала накануне, вывезла всю семью

в Сэйнт-Огустин. Мы быстро домчались до него по бетонке, но там пришлось

поколесить изрядно, в поисках места для парковки. На огороженных паркингах

и гаражах-многоэтажках висели плакаты « Вакансий нет » и оставалось ждать,

когда кто-нибудь отъедет от обочины тротуара, где частоколом возвышались

автоматические счётчики, принимавшие по квотеру за десять минут стоянки.

Кори была готова к такому варианту и, приметив человека, открывающего

дверцу машины, выбрала точно исходную позицию и, медленно вписываясь

впритирку за отъезжающим на освобождаемую площадь, обошла конкурентов,

и достав из ящичка за рулевой панелью мешочек монет, накормила таймер

серебряными квотерами до отказа.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Устройство продаёт свободу пешего передвижения на час, а потом его

надо кормить опять, иначе оно выбросит красный транспарант, и работник

особой патрульной службы, совершая обход, прилепит на ветровое стекло

требование об уплате штрафа размером больше нашего месячного бюджета.

Потому посещение готического храма, расположенного в получасе ходьбы,

пришлось отменить, зато мы остановились удачно близко от самой главной

туристической приманки - узенькой торговой улочки, заполненной лавочками,

кафе и лоточниками, вливавшейся в набережную с видом на старинный форт.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Тут бурлило пёстрое многолюдие, и я почувствовал себя не в пример лучше,

чем на пустынных весях Джексонвилля.

Я ведь вырос и жил в уличной сутолоке, толчее базаров, трамвайной давке,

и после переезда мне их остро не хватало. Толпа заряжала меня энергией,

пребывание в ней было мне так же необходимо, как и одиночество, и именно

столпотворение современного метрополиса, сюрреалистичную густую пасту

столкновений всех типажей на свете, частиц и античастиц, между которыми

то и дело проскакивают искры мгновенной взаимной аннигиляции, я обожал

изображать на своих полотнах.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Дети, увидев, что американцы любого возраста во время пешей прогулки

держатся за руки, как в детском садике, сами подали руки взрослым, и мы

вступили в людской поток, огибавший уличных певцов и музыкантов, клоунов,

мимов и фокусников, художников и торговцев украшениями из экзотических

раковин и кораллов, тележки мороженщиков, переносные жаровни с барбекью

и шиш-кабобом на палочках, грили с « горячими собаками » и громадными

вращающимися бубликами-претцелями.

Течение заносило нас в сувенирные лавочки, букинистические магазины,

картинные галереи и антикварные развалы, или на веранду, где танцовщица

исполняла фламенко с кастаньетами или греки под бузуку плясали цепочкой,

в которой ведущий приседал и крутился, поддерживаемый следующим за ним

за поднятый первым в руке над собой платок.

На миг нашу команду прибило к помосту со сдобной белокурой демуазель

в мини-бикини, туго прикрученной цепью к столбу и закатывавшей глазки,

пока злобного вида факир готовился пронзить её дрожащие телеса клинками,

затем к пьедесталу человека-статуи, выкрашенного золотом с головы до ног

и застывшего в абсолютном оцепенении, и наконец, вынесло на набережную,

где чредой мерно ступали вороные кони, запряжённые в чёрные пролётки,

чьи усатые кучера, несмотря на духоту носившие тёмного сукна крылатки,

сапоги-бофорты, шляпы и перчатки с раструбами, щёлкали длинными бичами.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Силуэты пролёток эффектно вырисовывались на светло-серой воде залива,

охраняемого громадой старого форта, и человечий поток тут коагулировал,

слипаясь в плотные и разноцветные группки-кластеры, запечатлевавшие себя

на этом почти монохромном фоне.

У Кори в руках тоже откуда-то появилась маленькая камера и она сняла нас,

попросив присоединиться к нашей компании клоуна, выступавшего с тремя