Читаем Откройте Америку! полностью

ибо всякий из нон-конформистов мог быть уверен, что вокруг него непременно

и вне зависимости от стиля соберётся горстка его приверженцев, достаточная

для организации выставок и прочего, а большего и не требуется.

Поэтому никто из нас не попекался о том, чтобы удержаться на волне

быстропреходящей моды, выработке супероригинальных новых концепций

и даже о закреплении найденной техники и создании узнаваемой манеры,

кардинально меняя творческое лицо когда и как только захочется.

Также нас не пугали возможные упрёки в подражательстве, и мы брали своё

везде, где находили, от икон и лубка до смелых абстракций Кандинского -

роскошь, не доступная никакому коммерческому художнику.

Но заимствуя неограниченно, мы не скатывались в эпигонство, поскольку

раскрепощённая подкорка обязательно наполняла любую внешнюю оболочку

нам одним принадлежащими слоями глубинных ассоциаций.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Благотворна ли свобода от потребителя искусству и самому художнику?

Таковой вопрос муссировался часто, и образ творца, заточающего себя

в башне слоновой кости ради подвига самопознания, волновал философов

от начала времён.

Однако проблема веками оставалась на уровне теоретических умозаключений,

пока не возникло первое общество в мире, практически запретившее его членам

торговлю своими произведениями.

Кроме того, впервые возгласив официальную анафему религиозному дурману

и храня при том должное уважение к эстетическим ценностям Христианства,

государство высвободило громадную творческую энергию масс, ибо, конечно,

идея всеведающего и всё контролирующего Отца, собирающего вокруг Себя

души тех, кто достиг блаженного состояния святости, подавляет в зародыше

желание смертного человека посадить косточку плода познания на этой планете.

Потому-то феномену советского искусства и не находится аналога в истории,

что, по-видимому, уже почувствовали профессионалы на Западе.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Обдумавши ситуацию, я утешился. Богобоязненный провинциальный Джекс -

явно не подходящее место для сбыта моей специфической продукции, и меня

ввели в заблуждение легковесные оптимистические отзывы галерейщиков,

щедро отпускаемые всякому встречному-поперечному в силу принятого тут

стандарта вежливости.

И всё же, принадлежность к уникальному течению, тем более, потерявшему

почву при падении Империи и дышащему сейчас на ладан, оставляет надежду

на существование где-то моего потенциального коллекционера.

Возможно, позже, в Нью-Йорке, или, чем чёрт не шутит, в старушке Европе,

в Париже или Копенгагене, я обнаружу понимающую публику, а пока нам надо

терпеливо возделывать свой сад.

Я не стал разбирать свою выставку в задней спальне и не прекратил занятий

изобразительным искусством, правда, отдавая теперь предпочтение графике

и коллажу, не требующим особых затрат на материалы. Это было необходимо

и для сохранения хорошей формы « внутреннего зрения », без чего невозможно

добиться воспроизводимости в опытах по исследованию « шестого чувства »,

которые я продолжал со всем возможным тщанием и упорством, провидя здесь

безмерно богатые перспективы и крепко веря в уже вырисовывавшийся успех.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

В начале ноября я получил последний чек беженского пособия, а предложение

работы от Пентагона, ожидаемое мной со дня на день, по-прежнему где-то

и отчего-то задерживалось.

Магазины, рестораны, бары и бензоколонки кругом пестрели объявлениями

о найме подсобников ко Дню Благодарения и Рождеству, но опытный Роман

советовал не терять лица и не выходить куда ни попадя, ибо такой шаг может

похоронить мою карьеру тут на веки веков, аминь.

Жена доверяла этим соображениям и, несмотря на мои протесты, настояла

на продаже Кори трофейной серебряной пудреницы, единственной её памяти

от ныне давно покойного фронтовика-отца.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Вырученной суммы хватало на оплату апартментов до Нового года, однако

к ней требовалось изыскать ещё с полторы-две сотни для погашения счетов

за воду и электричество, а также для приобретения товаров, не отпускаемых

на продовольственные талоны.

Я урезал бюджет повсюду самым жестоким образом, в частности, героически

бросив курить, и всё же концы с концами не сходились никак.

Добрый сосед взялся помочь и тут, обещав поговорить со своими знакомыми,

выше описанными « русскими » гешефтмахерами из « Бель Эр », на предмет

подыскания мне у них маленького приработка « по левой ».

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Как я уже упоминал, огромное число людей в Штатах работает нелегально,

поскольку бизнесмену, особенно мелкому, силящемуся извернуться в тисках

беспощаднейшей в мире конкуренции, важно сэкономить средства, по закону

отчисляемые на социальную страховку каждой из указанных им рабочих душ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее