Откровение

Как я уже сказала, недалеко был Sacher, лучший отель в городе, а может быть, даже в мире. Я знала, что там есть очень известный бар, где собирались художники, поэты, аристократы и самые богатые люди. Он малипусенький, обит сине-голубым шелком, весь в золоте. И именно туда я решила привести Лею, потому как жара на улице была такая, что можно было находиться только внутри. Я предусмотрительно позвонила в Sacher и спросила, есть ли у них кондиционеры. Они сказали: «О чем вы говорите, фрау Шелл? Конечно же, у нас есть кондиционеры».

Рядом с этим удивительным кафе располагалась огромная галерея фотографий, где были снимки великих людей: Чарли Чаплина, королевы Элизабет, и там был портрет Максимилиана Шелла.

Я говорю Лее: «Мы идем с тобой в отель Sacher есть торт Sacher». Она говорит: «Я знаю этот торт, дедушка (Максимилиан) всегда привозил его из Вены, я его обожаю». – «Ну и замечательно, значит, мы с тобой идем его есть».

Я внимательно посмотрела на нее – она была в рваных джинсах – и аккуратненько сказала ей:

– Скажи, пожалуйста, а ты бы не хотела сменить одежду? Теперь у тебя такое количество новой…

– Нет, я себя чувствую комфортно.

– Замечательно.

И мы пошли по этой длинной жаркой улице. Там были огромные магазины, роскошные бутики, изумительные кафе, малюсенькие венские кондитерские на первом этаже, все такое аккуратненькое. А венский кофе нельзя сравнить ни с чем на свете! Боже, как он пах, какие вкусные там тортики! Но я решила не отвлекаться на все это, потому что мы шли конкретно в Sacher-отель.

Пока шли, мы встретили бутик «Луи Виттон», а затем красивый, практически двухэтажный и весь застекленный магазин. На его витрине красовался огромный марихуановый лист! Я обалдела. Подумала: что это такое? Они что, здесь траву, что ли, продают в центре Вены? Это же нелегально. Было занятно и интересно, но мы пошли дальше.

Мы приходим в отель Sacher, проходим по этим удивительным лобби, по лаунджам с дворцовыми стенами, обитыми красным шелком. Мы заходим в малюсенькое уютнейшее кафе, где сидит очень специальная публика. Лея сразу же обратила на это внимание. Я считала ее мысли про рваные джинсы, но не сделала никакого замечания, потому что очень любила ее, «до кусочков», как говорят американцы, I loved her to pieces. Готова была целовать ее ручки, ножки, но приходилось вести себя прилично.

Подходит официант. Я все время называю ее young lady («молодая леди») – «молодая леди хочет заказать это, пятое, десятое». Я помню, как Макс любил брать Sacher-гамбургер, он стоил больше 30 евро, но это было так вкусно. Я понимала, что она любит такую еду, и предложила попробовать.

При этом, когда Лея была маленькой девочкой, ей было лет пять, я покупала ей огромнейшее количество ягод, пыталась подсадить ее на здоровую еду, но терпела фиаско. Когда я спрашивала: «Was willst du essen?» («Что ты хочешь поесть?»), она смотрела на меня огромными глазами и говорила: «Wurst» (колбасу). Хорошо. Но вместе с этой ее любимой едой я давала ей чернику и землянику, которые мы покупали или собирали в лесу. И она вдруг на это так подсела! Она сказала: «Ты знаешь, очень вкусно, я буду есть мюсли с ягодами на завтрак». Господи, как же я была счастлива!

Итак, мы в Sacher, все великолепно. Изумительная температура воздуха. Нам принесли торт. Мы просидели там три часа. Было так уютно, так комфортно, очень тихо. Там было четыре столика максимум по три человека, за которыми люди разговаривали вполголоса. Поэтому мы могли, как говорится, talk about what we didn't have time to talk about during those lost years when we didn't meet («проговорить то, что мы не успели проговорить за те потерянные годы, когда мы не встречались»).

Как же я была счастлива, что обрела эту потрясающую девочку. Боже, как же я ее люблю! Она такая деликатная, воспитанная, скромная, она все время вставала, всегда мне подавала руку, пыталась помочь. Я не знаю, кто ее так воспитал. Это было так красиво. Мне хотелось плакать, но я не могла себе этого позволить, я держала себя в форме. Ошеломленные всеми этими событиями и счастливые, вечером мы опять поехали кататься в карете.

И после наслаждения этим божественным дворцовым городом я спросила ее: «Что ты хочешь делать?» Она сказала: «Я хочу к себе в комнату».

Было еще не так поздно. Проводив Лею, я пришла к себе в комнату и подумала: «А что же мне делать? Было бы замечательно пойти на прогулку по городу». Температура наконец опустилась, и было где-то 2829 градусов.

Я выхожу и опять иду по этой улице, перехожу с нее на маленькие улочки, на площади, где расположены бутики, где все сияет и звенит. И вот опять появляется этот марихуановый магазин. Я думаю: «Надо зайти. Я не верю, что это легально».