Откровение

Жизнь была настолько удивительной, что об этом можно было только мечтать. Ягоды в саду, земляника на полях – ходи и собирай ее бидонами. Грибы росли, белые поросли. Вышел из избушки – собрал гриб…

Но я хотела бы перенестись к еще одной истории Рождества. Менеджер поместья, Рохос, приезжал в канун Рождества в наш дом на специальной машине с огромным кузовом. Мы с Максом, а иногда с Митей и Настей садились в нее и ехали глубоко в лес, на самую вершину горы. Там мы долго выбирали дерево – то самое, которое шло на заклание. Оно должно было быть большим и красивым, потому что ставилось на второй этаж высокого деревянного дома Марии, где мы все отмечали Рождество.

И когда это дерево изумительной красоты появлялось в доме, все озарялось удивительным запахом хвои и светом настоящих свечей. Максимилиан обязательно закреплял на ветвях малюсенькие красненькие свечи на заколочках, а я все время думала: «Господи, какое безумие! Если все это заполыхает, мы все сгорим, не успеем даже из дома выскочить». Тем не менее это было только так и никак по-другому. В результате через большие скандалы я пробила, чтобы рядом с елкой всегда стояло огромное ведро, полное воды. Так и стали делать.

Дерево украшали очень красивые игрушки, старинные и ценные, часто соломенные, ручной работы. Макс очень любил делать снежинки, как в СССР, когда их вырезали ножницами, и все было настолько натурально, насколько это только могло быть. А потом появлялась гора подарков. Этого я абсолютно никогда не понимала. Кто же мог все это купить, открыть и организовать? Это было, конечно, чудо. Подарков было такое количество, что они иногда были выше самой елки. У Максимилиана было огромное количество секретарш, поэтому он мог это сделать.

И вот наступало 24-е число. Я и сейчас, когда пишу эти строки, вся там, в Австрии, и вспоминаю, как это было трогательно, по-семейному, как это было красиво, как дети открывали подарки, а мы радовались. А потом и взрослые открывали подарки, которые мы покупали друг другу целый месяц, в беготне.

Вернемся назад во времени. Как же случилось, что Наташа Андрейченко, дочь властной мамы Лидии Васильевны и отца-дружочка Эдуарда Станиславовича, стала Натальей Шелл – женой Максимилиана Шелла?

И кто помог им встретиться?..

5. Семья Михалковых-Кончаловских

5.1 «Я хочу вас снимать»

Первая встреча на лестнице. Съемки «Сибириады» и сцена изнасилования Насти

Вся семья Михалковых-Кончаловских – потрясающие, удивительные люди, прирожденные аристократы из древнего дворянского рода, который известен со времен Ивана Грозного (XVI век). Вряд ли в России сейчас найдется более известный род с таким же числом выдающихся и талантливых людей – среди них есть воины, политики, культурные деятели, и в каждую эпоху – приближенные к монархам. Род Михалковых связан и с Л. Н. Толстым, и с Н. В. Гоголем, и с М. Ю. Лермонтовым… А Наталья Петровна Кончаловская, жена Сергея Владимировича Михалкова, ведет свой род от художников В. И. Сурикова и П. П. Кончаловского. Но о ней рассказ будет позже…

Так вот, моя встреча с Андреем Сергеевичем Кончаловским произошла на лестнице киностудии «Мосфильм». Я помню, что я была в кабинете Сергея Федоровича Бондарчука, мы обсуждали фильм «Степь», в котором я принимала участие. И после этого я, круглоплотненькая, широкощекенькая, вышла из его кабинета и стала спускаться вниз.

На лестнице стоял мужчина, очень красивый. Он сказал мне: «Я хочу вас снимать в своем фильме». Это был Андрей Сергеевич Кончаловский. Позже у нас случился мимолетный роман (я думаю, что с Кончаловским у всех актрис случался роман, это было нормальным явлением).

Никогда не забуду своего ощущения. Я была очень молодая, стеснительная. Но он был галантным, настоящим джентльменом. Очень красиво ухаживал, возил на своей вольво по Москве (я до этого никогда не ездила в иномарке). Это было удивительно. Мы приезжали в квартиру бабушки на Коровинском шоссе, в хрущевку. Это было так далеко, и я страшно смущалась, иногда для раскрепощения выпивала рюмочку-другую чего-нибудь горячительного. Как-то раз он пригласил меня поехать с ним в Ленинград. Это было ошеломительно. Впервые я путешествовала в вагоне СВ, где в купе были только две постели.

А однажды мы встретились в коридоре с Леночкой Кореневой. Для меня это было божество, я ее настолько любила после «Романса о влюбленных». Просто богиня, я считаю. Она пробегала мимо и, окинув меня взглядом с головы до ног, конечно, сразу же все поняла. Ленка переживала по-настоящему. Их связывала серьезная жизнь, и отношения, и творчество… А наш роман с Андреем Сергеевичем закончился так же быстро, как и начался. Я немножечко попереживала, потому что он вдруг появился на киностудии «Мосфильм» с актрисой Лив Ульман, очень большой звездой, шведкой, которую он и снимал потом в фильмах. И сказал мне, что влюбился, когда полетел в Швецию. Поначалу было больно, как-то очень уж скоропостижно все случилось, но ничего.