Откровение

Андрей Сергеевич сразу предупредил, что подготовка к фильму будет очень серьезная и большая. Надо сказать, что в картине был просто божественный актерский состав: и Людмила Гурченко, и Никита Михалков, и Сергей Шакуров, и Охлупин, и Виталий Соломин, и Елена Коренева – это восторг, не передать словами. Кончаловский приказным тоном сообщил, что все обязаны посещать скрининг, показы фильмов. Мы просмотрели всю русскую классику, начиная от «Броненосца „Потемкин“», и всю французскую и американскую классику. Мне тогда было всего 19 лет, и просмотр таких шедевров, как «Охотник на оленей» (The Deer Hunter) или «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном, конечно, произвел на меня совершенно потрясающее впечатление. Показ происходил в небольших проекционных комнатах с красивыми креслами. Иногда в проеме двери возникал свет и в зале появлялся сам Андрей Тарковский. Он обязательно смотрел какие-то кусочки, потом бегом-бегом покидал нас и шел к себе в павильон, где у него были съемки.

Таким образом уже 19-летней студенткой я оказалась на киностудии «Мосфильм». Тогда это трудно было себе представить. Но ведь до поступления во ВГИК (Всесоюзный государственный институт кинематографии) я училась одновременно в университете имени Ломоносова и в трех школах: образовательной, музыкальной и балетной. Справлялась же с программами! Может быть, именно потому Бондарчук мне разрешал сниматься, что он понимал: я выдержу все.

«Сибириада» стала моим пятым фильмом. Первым была «Степанова памятка» по сказам Бажова (киностудия «Ленфильм»). Вторая картина – «Колыбельная для мужчин» (киностудия им. Горького). Третья – «Долги наши» (снова легендарная киностудия «Мосфильм»). И четвертая работа – фильм «Степь» с Сергеем Федоровичем Бондарчуком. После этого, летом, мы начали съемки «Сибириады».

Помню, как однажды Кончаловский сказал, что устал от наших актеров, которые выходят на площадку совершенно неподготовленные, им надо все объяснять, рассказывать, вести на площадке, как детей. Самыми «играющими» он считал американцев. Говорил, что в Соединенных Штатах актер приходит на площадку готовым, с ним вообще ничего не надо обсуждать, он знает текст и по команде «Начали» или «Мотор» сам включается в процесс игры. Я тогда безумно испугалась, потому что к таким профессионалам точно не принадлежала. Андрей Сергеевич возился со мной очень много. Господи, благослови его! Это невероятно. Он мне рассказывал, как играть. Помню, как он Павла Кадочникова учил проводить клубникой по моим губам, чтобы это было сексуально. Он все время объяснял, что надо делать, он возбуждал актеров (и мужчин, и женщин). Он поистине творил на площадке чудо.

Никогда не забуду, как мы снимали сцену изнасилования Насти Охлупиным в сарае. Были такие подробности… Например, когда он на мне разрывал рубашку и бросал меня на сено (дальше «стоп» и монтажный стык), Кончаловский-режиссер подходил ко мне на одну секунду, трогал мои соски, возбуждая их, и сразу же кричал: «Камера!». Это происходило в присутствии всех остальных, и я очень стеснялась, но понимала, что если просто разорвать рубашку и бросить, то ведь ничего не происходит. Для меня, конечно, вот это было постижение чего-то нового, неведомого. Но результат-то какой, какой сумасшедший феноменальный результат, просто потрясающий!

Съемки в «Сибириаде» стали огромной актерской школой для меня. И я страшно благодарна режиссеру Кончаловскому – как же многому он меня научил. Конечно, я была просто рыхлым мягким тестом, ничего не понимающим, но я всегда любила учиться, я воспринимала, впитывала, чувствуя, что это не просто съемки, а создается настоящее искусство.

Я научилась слушаться режиссера. Бывает, конечно, что режиссеры не очень интеллигентные, умные, гениально творческие, таких и слушать как-то не хочется. А Андрей Сергеевич – это было погружение в истину, это была настоящая потрясающая школа. Это было очень интересно. Кроме того, я ведь работала с настоящими киногигантами нашей страны.

5.2 Хулиганства на Николиной Горе

Катание в садовой тачке и урок от семьи аристократов

А после съемок, В доме Кончаловских на Николиной Горе часто проводились удивительные вечера, проходили потрясающие тусовки. Никогда не забуду мать Андрея Сергеевича, Наталью Петровну. Я ее так любила, эту удивительную, благороднейшую, наикрасивейшую, наидобрейшую женщину. Чего стоит одна только ее песня «Мы руки матерей запомнили навечно…». Господи, благослови ее. Так случилось, что мы с Натальей Петровной хорошо общались. И почему-то она ко мне проявляла серьезную симпатию.

И тем не менее хулиганила я у них на территории очень сильно. На Николиной Горе были расположены два дома. Первый принадлежал Никите Михалкову и Андрею Сергеевичу Кончаловскому (у Кончаловского был второй этаж, а у Никиты – первый). Когда у нас были отношения, я часто приезжала к Кончаловским на второй этаж, поэтому мы и познакомились с Натальей Петровной.