Откровение

Я хочу рассказать, как уходила мама. Это было в 2021 году, ей было 90 лет. Она ни в чем не предала свое достоинство.

Мама до последнего была активной и любознательной. Она проглатывала книги. Она вечно ездила по музеям: дом Чехова, дом Тургенева. Ездила в Питер – ходила по замкам и дворцам. Она образованная – ей надо было читать, читать, читать, поглощать, поглощать.

И вдруг мама осталась без зрения (за три с половиной года до конца). Она сказала: «Я хочу уйти». Я ей ответила: «Ты, мамочка, нашла самого правильного человека, чтобы просить о помощи. Ты понимаешь, что я – Позитив Петрович? Как я могу помочь тебе уйти?» – «Ты прекрасно знаешь, о чем я тебя прошу». – «Мамочка, как же я это достану? Это обнаружат, в тюрьму посадят. И не имею права перед Богом. Ты что, шутишь? Я даже муравьев не убиваю. Ты что, ненормальная?»

Когда маму отвезли в больницу из-за ковида, она была очень довольна. Ей бы подошло все что угодно, чтобы уйти. Когда она заболела, я сразу захотела приехать, но мама мне сказала: «Не вздумай, я запрещаю тебе появляться в моей квартире. Я больная, я тебя на порог не пущу». И в результате я не приехала.

Но мы с ней разговаривали по телефону по 1,5 часа каждый день. В больнице была потрясающая девочка, азербайджанка, которая давала ей свой мобильный телефон – не рабочий, а ее личный. И мы с мамой разговаривали подолгу – как настоящие подруги.

Я поняла, что никто не виноват, каждый дает сколько может, и что дети абсолютно не правы, когда они обвиняют своих родителей. Благодарность и понимание приходят потом, когда их уже нет. Так почему бы нам не научиться понимать друг друга и быть более открытыми сейчас, пока все живы?

Все время после разговора я плакала, потому что понимала, что я была к ней несправедлива. Она просто не могла отдать мне свою женскую ласку, потому что ее никто не научил этого делать. И только теперь мама рассказала, что моя любимая бабушка была к ней очень жестока. И что бабушка, в свою очередь, призналась ей, что ее мама (моя прабабушка) тоже была к ней (к бабушке) очень жестока.

Я поняла, откуда у всего этого ноги растут, пройдя год и три месяца сессий с психоаналитиком. Почему я не смогла дать детям эту ласку – потому что меня тоже никто этому не научил.

Вспоминаю Наталью Петровну Кончаловскую – мою любимую женщину, богиню. Она давала правильные советы. Помню, как-то сидим за столом, она берет прутик и хренакс мне по спине: «А спинку прямо надо держать!» Вот так она меня немного воспитывала. В одной из песен в фильме-мюзикле Андрея Кончаловского «Романс о влюбленных»

есть такая строчка авторства Натальи Кончаловской: «Мы руки матерей запомнили навечно». А у меня нет памяти о руках матери – и поэтому я детям своим этого не могла дать.

А я давала – свободу, в чем меня потом эти дети и обвинили. Потому что я сама ее не имела в детстве – мама врывалась в мою комнату и смотрела, как у меня разложены вещи на полках. Меня всегда контролировали, у меня не было никакой приватной жизни, был тотальный жандармский, как в лагере, контроль.

Я сказала: никогда, никогда, никогда мои дети не будут проходить через такие режимы, они будут свободными людьми. Я никогда не заходила и не смотрела, что находится на их полках. В результате мой сын обвинил меня относительно недавно: «Какая же ты мать? Ты никогда не рылась в моих вещах, чтобы посмотреть, есть ли у меня наркотики или нет». – «А как я могу рыться в твоих вещах? Это же такое неуважение». Так я воспитывала детей.

И вот мы с мамой разговаривали и разговаривали. А потом ее выписали и привезли домой. Главврач, который ее наблюдал, сказал, что они сделали все что могли, что они ее вылечили. Но у нее-то задача была – уйти, так что это были ее последние дни.

Дома о маме заботились Сонечка и ее муж. Это замечательная семья, которая работала у нее много лет. Я так благодарна этим людям. Мама хорошо им платила, но не в этом суть: они делали все по-честному. Они делали это от души. Я очень любила эту семью и с Соней до сих пор поддерживаю хорошие отношения.

Соня отправила мне видео, и я поняла, что мама уходит. Одно из них было снято ночью. Она говорит маме: «Я к вам приду завтра, в полшестого утра». Получает ответ: «А кто это, интересно знать, тебя приглашал? Я тебя не жду в это время, ты придешь как положено, в 8 утра». Она уже знала, что будет, и, не дай Бог, они ворвутся, побеспокоят, не дай Бог, они помешают ей уйти.

Соня говорит: «Бабушка, вы задыхаетесь, я волнуюсь». – «Нет уж, открывай бутылку шампанского». – «Как шампанского?» – «Сейчас придет врач, и мы будем праздновать». – «Нет». – «Сонечка! Две открывай!» – «Бабушка, как?»

Приходит врач: «Бабушка, вы задыхаетесь». – «Я буду пить шампанское». Она выпивает два фужера. Моя мама никогда не выпивала. Она не знает, что такое алкогольное опьянение. Она такой бедный, несчастный фельдмаршал.