Откровение

В шонээ Роджера вечно сбивались настройки (он не ладил ни с какой техникой, кроме медицинской) и трансляция при связи захватывала все окружающее пространство.

— Аналогичный случай в нашем университете, — отозвался Ринальдо, чье раздражение мгновенно испарилось.

Он, конечно, был де Фоксом, агрессивным и опасным шефанго, но вдвоем злиться по одному и тому же поводу — чересчур лестно для Даргуса. Раз уж Роджер успел перехватить инициативу, Ринальдо следовало сохранять спокойствие и холодную готовность к любым неприятностям.

— Старый…

— Упырь, — Ринальдо кивнул. — Идем?

— Чеснок только захвачу, — буркнул Роджер. — А лучше кол осиновый.

Чеснок, худо-бедно, относился к средствам народной медицины, но кол, определенно, не являлся ни лекарственным препаратом, ни медицинским оборудованием, и вряд ли его удалось бы быстро отыскать в клинике. Осиновые колья, скорее уж, входили в обязательную комплектацию аварийного набора на кафедре Даргуса. Ринальдо обратил внимание Роджера на этот факт. Просто чтобы посмотреть, как дорогой друг впадет в неистовство.

Роджер не впал. Роджер помрачнел еще больше и попытался разглядеть мебель в кабинете Ринальдо:

— У твоих стульев ножки деревянные?

— Пластиковые.

— Ладно, — буркнул профессор Тройни, — у моих деревянные.

На этом связь оборвалась.

Вообразив себе Роджера, вооруженного связкой чеснока и заточенной ножкой от табуретки Полесской мебельной фабрики, Ринальдо окончательно перестал волноваться по поводу приглашения Даргуса. Право слово, и без него было кому этим заняться.

* * *

Корпуса университета, как большинство старых зданий на планете, не были оборудованы парковочными вышками. Те немногие студенты и преподаватели, которые добирались сюда на болидах, а не порталами или анлэтхэ[16], оставляли машины на вышке у главных ворот, а дальше шли пешком или — через портал ко входу в нужное здание. На территории парка разрешены были только маленькие и медленные средства передвижения, вроде лошадей, велосипедов или антигравитационных скутеров, да и то, с лошадями (как, вообще, с домашними питомцами) можно было везде, при условии, что их не тащат внутрь корпусов, а вот на лошадях — только по окраинам парка, по специальным лошадиным дорожкам. Блудница была поменьше лошади, но куда быстрее, и как на транспортное средство, на нее распространялись все мыслимые ограничения, зато будучи домашним питомцем, она могла сопровождать Зверя на территории парка, куда угодно. Поэтому они всегда ходили от ворот до кафедры пешочком.

Кафедра инфернологии и не-мертвых состояний полностью оправдывала мрачное название мрачной архитектурой. Строили ее в глубокой древности, еще до того, как придумали украшать здания хоть чем-нибудь, хотя бы окнами, так что глазам дерзнувших явиться в инфернальную часть парка представал угрюмый каменный восьмиугольник, накрытый металлическим куполом из чистого адаманта.

Очаровательное место. Видишь его — и сердце радуется. На работу, как в тюрьму.

Ну, в самом деле, Зверь, хоть и старался воспитывать в себе машинные качества, давно смирился с тем, что артистизм, гедонизм и эстетство останутся его пожизненными пороками. А при таких пороках на любимую кафедру даже смотреть не хотелось, не то, что близко подходить.