Откровение

— А не должен был! — строго и неожиданно серьезно сказал Быстрай. — Это самое главное правило: убивай шантажиста сразу. Кого не спасешь — те поймут. С законами потом разобраться можно будет. Свернул бы ты ей башку прямо в «Гётрунге», без всяких ваших экзорцизмов, и не было бы ничего.

— Тогда бы и того, кто это затеял, не нашли.

— А его и так не нашли.

Зарычала собака, зазвенел расшитый драгоценными камнями полог, заменявший дверь во двор. Эльрик вернулся и с ним Шнурок, отреагировавший на Зверя, как обычно, и на Быстрая — тоже. Зверя пес обрычал, к Быстраю полез гладиться, сунулся носом в стакан, не одобрил, отбежал к Эльрику… Поразительно, сколько суеты и мельтешения способна создать одна некрупная собака!

— Нашли, нашли, — Эльрик перегнулся через Быстрая, взял бутылку, взял второй стакан, — сразу нашли. Это Чольфо, ее жених. Волк верно сказал — душа была отдана при помолвке. В Нордвиге во многих семьях такие традиции, они же там, в основном, безбожники. — Он хмыкнул: — красиво было, а эти двое все испортили.

— Ты его убил, что ли? — удивился Быстрай. — Говорил же, что не убьешь.

Зверь генерала понял. Когда слышишь от шефанго, что кто-то сделал красивое некрасивым, смерть подразумевается по умолчанию. Но Эльрик в ответ лишь сердито показал клыки.

— Решили все сделать по закону. Так что без меня сдохнет. Волк, я открываю портал, тебя там ждут. Выполнишь его желание, сразу возвращайся.

…Так хорошо ему даже после убийств не было. Впору задуматься, а не созданы ли ангелы и демоны для того, чтобы выполнять желания людей. Ангелы, кстати, как раз для этого, только работают не на людей, а на своего создателя. Проводники божьей воли, божьих мыслей и идей, которые надо доносить до избранных представителей человечества.

Правда, это христианская мифология, а в Сиенуре христианство не прижилось. Религия, основанная на чистой, бездоказательной вере, просто не нашла себе места в мире, где существование богов было такой же обыденностью, как гравитация. Даже большей обыденностью, честно говоря, потому что гравитация была открыта задолго после появления разумной тварной жизни, а боги-то себя открыли, когда о тварной жизни еще и речи не шло.

Вникать во все это совершенно не хотелось, ну никак, однако сбросив с души неподъемный камень всемогущества, насладившись всем спектром эмоций госпожи Фатур, Зверь просто не мог сосредоточиться на чем-то значимом. Мысли прыгали и метались с легкомысленностью, не приставшей даже курсантам в увольнительной, не то, что майору ВКС. Доктору наук, между прочим.

Тауна воскресла. О, да! Так они с Чольфо и договаривались. Она жертвует жизнью и душой ради подчинения могущественного демона, а Чольфо, новоиспеченный демоновладелец, включает ее воскрешение в список пожеланий. Первым пунктом. В планах этой предприимчивой парочки, желание должно было звучать примерно так: «воскреси Тауну Фатур и сделай меня навсегда главой Законодательного собрания Нордвига». С подпунктами мелким шрифтом, разумеется, для защиты от демонического коварства, но смысл сводился к воскрешению и власти. Даже без бессмертия.

Ну, люди… Ну, блин, люди! Как быть ангелом в таких условиях? Как ангелы удерживаются, и не откручивают людям головы?

Тауна воскресла. Решила, что все получилось. И каково же было ее разочарование, когда она выяснила, что реализовать второй пункт не удалось. Сильнее этого разочарования оказался только ужас, когда она осознала, что ждет теперь ее и Гриома Чольфо.

Суд. И казнь.

Либо суд и коррекция духа, которая, по сути, та же казнь. Большинство осужденных на смерть преступников, предпочитали умереть, но не проходить коррекцию.

Зверь их не понимал. Если все равно умирать, так почему не предоставить свое тело для выращивания новой личности? Чего ему пропадать-то просто так в крематории? Это же бессмысленно.

Он и готовности отдать душу за власть не понимал.

— Глава Законодательного собрания любого из Вольных городов — это правитель государства, — сказал Эльрик так, будто других объяснений и не требовалось.

Они с Быстраем, пока ожидали возвращения Зверя, успели расположиться рядом с фонтаном со всеми удобствами. Откуда-то взялись кошмы и гора подушек, дастархан, закуски, состоящие, судя по запаху, исключительно из острых специй, ну, и выпивка, это уж само собой. Вряд ли дастархан и подушки были частью здешних интерьеров: в дом, обставленный в харарском стиле, они бы не вписались. В Хараре предпочитали внушительную громоздкую мебель из благовонного дерева (в обычных домах — синтетического, на королевской даче — настоящего); шкуры любили больше, чем ковры; и ни за что не стали бы сидеть на полу, потому что полы здесь делали из голого камня, который не застилали даже циновками.

— И что? — спросил Зверь.

— И правда, — поддержал Быстрай. — Вот радость-то, правителем быть.

По глазам шефанго не понять, куда они смотрят, но, кажется, Эльрик обвел их обоих взглядом, полным бесконечного терпения.