Откровение Блаженного

Вернусь к тому дню, когда, переночевав в гостинице, я пошел по инстанциям. Понурившись, я подолгу стоял то у одних закрытых дверей, то у других. Безуспешно мыкался, бегал… Говорил о своей беде, о том, что мне от них надо. Но меня словно не понимали. Отнекивались, невразумительно что-то мычали, отворачивались. Все как бы намеренно усложнялось, заглушалось, вдавливалось «в глубь тины». Будучи оглушенным трагедией, я в тонкости, подробности сути дела глубоко не вдавался. Где уж тут до тонкостей! Хотелось послать всех к черту и скорее уехать!

В последний момент нашелся добрый человек, пожелавший оказать мне содействие. Первым в этом райцентре он высказал искреннее соболезнование. Тяжело повздыхал: трасса российского значения, а дорожниками содержится в отвратительном состоянии. Гололед, снежные заносы… Из-за чего гибнут ни в чем неповинные люди. Автокатастрофы нередки. Своеобразная дорожная война. Творится несусветное, потому что в стране хаос и беззаконие. Изувеченные в авариях, кто умирает сразу, кто – по дороге в областную больницу (в местной – нечем лечить, да и опытных врачей мало).

– А в роковой для вас день «скорая» по вызову не приехала: дежурный врач и шофер где-то пьянствовали. Опасно и то, что среди тех, кто по долгу присяги и клятвы призваны охранять, защищать, исцелять, спасать, есть нечистоплотные на руку и с мародерскими замашками. Для кого – несчастье, а для них – нажива. Без зазрения совести и содрогания души могут ограбить в той же «скорой помощи», в морге (потом одежда с погибших и всякие их вещи продаются на рынке), на месте происшествия. Никто никого не боится, не остерегается. А отстоять свое правое дело тем, кто потерял близких родственников… Им не до борьбы: и карман тощий, и далеко, и болезни донимают. Одурачить, оболванить их проще простого. Конечно, подло это, бесчеловечно!

Наконец-то я смог встретиться в РОВД со следователем. Он передал сумку. Пустую.

– Продукты завонялись. Пришлось их выбросить.

«Завонялись» соленая ветчина, сметана, мерзлые курица, говядина, герметично запакованные в двойные целлофановые пакеты. Да и минуло чуть больше суток!

Алешины документы вернул: паспорт, студенческий билет. А 750 рублей?

– Их у твоего сына не было.

Выходит, нерадивые родители отправили свое чадо в город на такси да еще на двухнедельное проживание (учитывая и сестру) без копейки денег.

Шапка норковая?

– Тоже не было.

Правильно, зачем она нужна в крещенский мороз!

Причем такому же мародерскому ограблению подверглись и другие погибшие.

– У вас дети есть? – спросил я не без умысла лейтенанта.

– Двое…

– Пусть Господь оградит их от злых людей!

Во второй мой приезд я получил письменное разрешение присутствовать на предстоящем суде. Следователь сказал, что виновником признан водитель грузовика (он же предприниматель). В дорожном журнале поста ГАИ зафиксирован его роковой таран при обгоне КАМАЗа. В результате – разбитая легковая машина и три загубленных жизни. Однако позже произошли резкие изменения. Следователь якобы уволился. А занявший его место на мое имя прислал уведомление, в котором лаконично сообщал, что «…в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности… дело… производством прекращено». Вот так: виновник уже не виновник. Дал «на лапу» – и свободен! Словом, откупился.

Осталось для меня невыясненным то, что беспокоило и волновало особенно. Вспоминаю недоумение работницы морга:

– На всяких мертвецов я нагляделась. Не пойму, почему твой сын не остался жив? Ведь у него череп, грудная клетка, ребра целые. Должен бы жить.

– Почему вся его одежда мокрая? – спросил я ее.

Она пояснила:

– Он же сидел в разбитой машине в расстегнутой куртке – снег набивался и таял.

Как узнать, в каком состоянии после столкновении машин пребывал Алеша? Мои усердные расспросы тонули в недомолвках и молчаливой отстраненности. Ничего вразумительного я не добился ни от дежуривших на посту в тот день сотрудников ГАИ, ни от первого следователя, который долгое время почему-то скрывал от меня местожительство оставшихся в живых, заведомо утверждая: «Они ничего не знают, так как не помнят». Не иначе припугнул их: «Свидетелями затаскаем!» Память таким методом хоть кому можно отшибить!

А что во врачебном свидетельстве о смерти? Вот пункт: непосредственная причина смерти – тампонада полости сердечной сорочки кровью. На обратной стороне документа отчетливо подчеркнута напротив цифры 6 фраза: род смерти не установлен. Как же понимать? Что кроется за противоречивостью вынесенных заключений? Судмедэкспорт (пожалуй, самый трудноуловимый!) по поводу разрыва сердечной мышцы с некоторой заминкой произнес:

– Когда последовал удар, если бы ваш сын в эту секунду не сделал вдох, то остался бы жив.