Откровение Невидимки: Катарсис

В руках странный пассажир вертел небольшую серебряную брошку в виде выпуклого треугольного щита.

Пассажир медленно поднял голову, выныривая из тени капюшона, и посмотрел на Чарли.

– Привет, Чарли, – хищно улыбнулся он.

Позвоночник Скаута покрылся льдом, а тело пригвоздило к сиденью стальными иглами.

Это было он. Самозванец. Заперший его в пустыне, лишивший его всего, что у него было. Отнявший родителей, отнявший друзей. Отнявший Элейн. Когда Чарли думал о нем, пока был заточен в пустыне или лежал с ампутированными ногами, его сжигала ярость. Он думал, что как только увидит его, голыми руками, капля за каплей, выдавит из него жизнь.

Но сейчас Скаута словно парализовало. Все мышцы замерли в неестественном напряжении. Он не мог оторвать глаз от лица самозванца. Все его чувства отключились, заглохли и исчезли. Мозг отказывался воспринимать происходящее. Чарли не чувствовал своего тела, не чувствовал дыхания, не ощущал, как пересохло у него в горле и как начинали болеть широко распахнутые, не моргающие, глаза.

Только в ушах тихонько, но пронзительно звенело, словно рядом летал назойливый комар.

– Скажи-ка, Чарли, ты вообще задумывался, для чего все это? – прорезал тишину голос самозванца.

Он расслабленно развалился на скамье, и лениво обвел возникшим у него в руке серебристым кинжалом вагон.

– Все эти люди, весь этот купол… Все… это? Почему все случилось, как случилось, а? – его голос с каждым словом все больше насыщался ядом и кислотой, разъедая невидимку изнутри.

Он снова ухмыльнулся, глянув на Скаута.

– Знаешь, как однажды сказал мой знакомый, хаосом мы называем порядок, который нам непонятен.

Самозванец перекинул кинжал в левую руку. Сидящий на той же лавке, но немного в стороне, мужчина в деловом костюме сопроводил этот трюк озабоченным взглядом, ненадолго вынырнув из своего наручного компьютера.

– Вот глянь на него, – самозванец указал кончиком лезвия на мужчину в костюме, – Знаешь, чего он занервничал? Он не понимает, что я говорю. Наш с тобой язык ему не понятен. В мире, где все говорят на одном языке, и не осталось такого слова или надписи, которую бы не мог расшифровать компьютер. Его это пугает. Ему кажется, что мы хотим причинить ему вред, отнять то, что ему дорого. Но ведь он просто нас не понимает.

Самозванец отлип от спинки скамьи и слегка склонился к Чарли.

– А, ну и кинжал конечно, да.

Самозванец снова ядовито ухмыльнулся и резко выбросил в сторону мужчины руку с кинжалом. Клинок, с едва заметным чавкающим звуком, вошел мужчине в шею.

Незнакомец схватился за горло и захрипел. Из раны и изо рта у него полилась кровь. Кто-то вскрикнул.

– А, кстати, – самозванец улыбнулся, – это тебе на память об Элейн.

Самозванец кинул невидимки значок в виде щита.

Её имя, насмешливо вылетевшее из его уст, пробудило Чарли ото сна. Внутри вспыхнуло утихшее пламя ненависти.

Пока значок в виде щита еще только летел в его сторону, Скаут уже сорвался. Мышцы, скрученные в тугие канаты, распрямились, и он пулей сорвался с места. Кулак Скаута, наполненный скопившейся у него ненавистью и яростью, врезался в челюсть самозванца, отшвырнув его назад. Самозванец, хватаясь за перила и пассажиров, едва не упал. Лицо его озаряла торжествующая ухмылка.

– С пробуждением, малыш.

Самозванец захохотал.

В сознание Чарли, наполненное пылающим гневом, ворвалась реальность.

В вагоне Аэрона было шумно. Кричала женщина. Люди столпились возле убитого самозванцем мужчины. Сквозь толпу из соседних вагонов продиралась транспортная полиция Инсомнии. К крику женщины прибавилось возбужденное роптание толпы. Люди прильнули к окнам. Чарли, силясь обуздать свою ярость, глянул в окно.

Гнев сменился ужасом.

Под куполом Инсомнии, среди искусственных облаков, закрутился вихрь, из которого, как из опрокинутой чернильницы, потекла тьма. Черные грозовые тучи за пару мгновений расползлись по куполу, уперлись в него и захохотали громовым смехом. Серебристая молния заскользила между туч, ударяя в купол и сливаясь в одно огромное искрящее кольцо.

Чарли перевел взгляд на своего врага.

Лицо самозванца покрыли черные извивающиеся символы, которые сразу же напомнили Скауту его сон, где Дженнет Валкери была покрыта точно такими же знаками. Закорючки и линии шевелились, наливаясь золотом и набухая, словно сосущие кровь паразиты. Спустя мгновение, они застыли, образовав причудливую татуировку, светящуюся легким золотым свечением.

– Чарли! – услышал Скаут знакомый голос.

Невидимка обернулся. В конце вагона стояла Маргарита.

– Ну, пристегнитесь – хохотнул самозванец, – Следующая остановка – ад!

Самозванец резко вытянул руку в сторону окна.

Молния тут же разорвала хоровод и серебряной гончей бросилась на Аэрон, сомкнув на нем свои электрические челюсти.

Прогремел взрыв. Скрежет. Крики. Тьма.

Заморгал свет.

Чарли очнулся на полу. Вокруг все плыло. Во рту ощущался металлический привкус. Чей-то глухой крик с трудом пробивался через накрывшую его пелену.

– Чарли! Ча-а-арли!

Скаут тряхнул головой, с трудом приподнимаясь на локтях. Левая кисть горела.