Откровение (СИ)

Если начальник вызвал в кабинет и заставил написать заявление об уходе с работы человека, который проработал честно и добросовестно там больше десяти лет, и нет никаких причин для увольнения. Сурово взывая к сознанию работяги и угрожая, что найдет тысячу причин, чтобы уволить его по статье, а у того дома больная неработающая жена и маленький сын. Написал, сказал жене, что поехал на рыбалку, думал, плакал, выл от безвыходности, а придумать так ничего и не смог, разве только убить обидчика. Но это ничего не даст, а еще и в тюрьму можно угодить. От всего пережитого, инфаркт, только захрапел за столом. Оказалось, что начальнику надо было просто устроить на эту работу своего племянника.

Какие проклятия и пожелания падут на всю семью этого безнравственного господина? А слезы отца и матери, стоящие возле гроба своего умершего от передозировки сына?

Они всю свою оставшуюся жизнь будут плакать и взывать ко Господу о возмездии:

-Накажи, Господи, всех Своим Страшным Судом, всех, кто выращивает или делает наркотики, всех кто везет, кто продает и кто насаждает эту мразь нашим детям, кто наживается на горе матерей, да еще и направляет их детей в ад.

Сколько горя и страданий причиняют люди друг другу, даже не задумываясь о возмездии.

Есть невидимые слезы когда плачет душа и рыдает сердце. Это удушающие слезы.

Показали как в аду энергетика этих слез мучит тех по вине которых они пролиты. На высоком камне среди вони и смрада в полу мгле сидит большой упитанный чиновник из гильдии тех, кто урезает социальные пособия старикам и сиротам, кто придумывает какая должна быть потребительская корзина, кто мучит и так обиженных людей, кто обманом отбирает силу и здоровье рабочих и деньги.

Вокруг шеи этого холеного блестящего жиром и гордыней вьется туман в виде шарфа. Кажись, ничего страшного, но как его боится этот земной «творец» человеческих судеб.

Из ниоткуда появляется музыка с ужасающими звуками, стонами, скрежетом как по стеклу и железу, все это напоминает мелодию похоронного марша. Жуть страшная. Бежать ему некуда. Это у себя в кабинете он герой, а уж на загородном коттедже и подавно, одни собаки, бегающие по двору, чего стоили, да и бравые ребятушки никогда не позволяли простому смертному потревожить покой этого чудовища в законе. А в аду некуда деться. «Шарф» становится все гуще и все туже и туже даже с какой-то издевкой и наслаждением обвивает шею, бедолага начинает задыхаться. Умирает как в земной жизни, переносит такой страх и ужас, что не поддается никакому описанию. Язык высовывается и он в муках от удушья умирает. А потом снова оживает и так может продолжаться вечно. Облегчение мук бывает только по большим церковным праздникам, когда молится весь православный люд, а нечисть старается куда-нибудь зарыться и сидеть тихо.

Есть еще одно ужасное место в аду, куда попадают слезы страдальцев. Там находятся люди, которые подделывают лекарства, продают недоброкачественную пищу, неуважительно относятся к старикам, безжалостно и безответственно лечат больных, много разных чиновников, которые в земной жизни так были горды, что не видели земли у себя под ногами.

Для таких пройдох уготовано тоже море слез, но только не с Божественной силой, а с силой зла, проклятий, боли и обид. Огромная кипящая масса раскаленного до синевы металла и не охраняемая никем.

Показывают пожилую женщину, видно о ней кто-то молится, потому что сидит на зеленой красивой лужайке, хотя вокруг страшное черное живое болото. Время от времени, края его делаются, как лапы, хватают тетку и кидают на середину болота и там злая сила этого болота играется с ней, как с неживой игрушкой, то утопят ее в грязи, то подымут, дадут отдышаться, то снова ввергнут с головой в эту смрадную грязь. Потом снова садят на сухую травку. Как она скулит, жалко очень. Но когда показывают, почему она там, уж и жалость пропадает.

Показывают, что она большой начальник в администрации большого города, огромный кабинет, кожаная мебель, да и сама из себя кукла куклой. Одежка богатая, кольца массивные, вся в бриллиантах и такое слащавое высокомерие от нее идет, как от властьимущего палача.

Если в приемные часы к ней попадают богатые предприниматели, политики тут и чай и коньяк, а тут бабка приперлась, чтобы «дочечка» помогла. Уж как она открыла пасть эта «дочечка», что у бабки чуть ноги не отнялись, кинуло в жар, слезы градом покатились из глаз. Стоит эта бабулька возле иконы Богородицы и все, все ей слезно рассказывает и кается, что не может о той вражине молиться с любовью, столько она у нее забрала сил здоровья. Да и было бы, за что так визжать на отпахавшую всю свою жизнь, как лошадь, измученную старушку.

Вот кроме мук в болоте, таких земных царьков наказывают очень жестоко. Из этого раскаленного моря, время от времени, да почти беспрестанно, вылетают почти белые от жара большие стрелы и летят целенаправленно к своим жертвам, те же чувствуют и слышат этот жуткий свист, как от падающих бомб и начинают бегать, кто по камню, кто по островку, а деться некуда, вокруг непроглядная тьма, вонь и вой.