Откровение (СИ)

Дамблдор в полном одиночестве сидел в своем кабинете. Даже Фоукс куда-то улетел, и директору не с кем было поделиться своими мыслями. А ему было о чем поразмышлять.

С каждым днем старый волшебник все больше понимал, что ситуация выходит из-под его контроля. Схемы рушились, планы рассыпались уже на этапе планирования, помощники творили одну глупость за другой, еще больше усугубляя и без того не самую лучшую ситуацию.

Взять, к примеру, Грейнджер и Кормака. Что было велено этому самодуру? Привлечь внимание Грейнджер к своей персоне, заинтересовать, в идеале влюбить и привязать к себе. Все это нужно было проделать максимально осторожно, с чувством и тактом, ну и, само собой, с предельной вежливостью и уважением к чувствам и желаниям самой Грейнджер. Такие дела требовали неспешности и тщательно взвешенных действий. В идеале, при должном подходе Гермиона к концу учебы в Хогвартсе окончательно бы влюбилась в МакЛаггена, плавно и по собственной воле перейдя в стан сторонников самого Дамблдора. А что в итоге?

Этот болван Кормак испортил все, не слушая мудрых советов более опытного директора, решив, что Гермиона сама с радостью бросится к нему на шею, стоит ее только поманить. В итоге он начал клепать одну ошибку за другой, что в итоге вылилось в совершенно закономерный и в тоже время неожиданный финал — Грейнджер лишь возненавидела МакЛаггена, к всеобщему удивлению начала открыто встречаться с Виктором Крамом и уж тем более не собиралась присоединяться к Дамблдору. Просто потому, что не видела в этом никаких для себя перспектив. Легкая разведка показала, что уважение, которое девушка испытывала к уважаемому директору на первых курсах, стало исчезать, а после того, как она сошлась с Крамом, и вовсе стало стремиться к нулю.

Следующая проблема была уже покрупнее. Драко Малфой. Этот юнец, неведомым образом оказавшийся на Гриффиндоре, с каждым днем все больше подминал под себя весь факультет, практически прекратив всякие боевые действия со слизеринцеми, за исключением отдельных личностей, судьба которых все еще решалась. С одной стороны, Дамблдора не могло не радовать, что вражда двух факультетов начала угасать, но с другой стороны это произошло слишком рано. Волдеморт еще не восстал, и Слизерин еще требовалось очистить от верных сторонников самопровозглашеного Темного Лорда — самых опасных, самых одиозных. Тех, кому никакой второй шанс уже не помог бы. Но как это сделать, если один из этих сторонников обосновался в самом сердце любимого факультета самого директора?

Еще одним минусом был тот факт, что из-за выходки отдельно взятых слизеринцев Северус Снейп впал в немилость Малфоя, а данный аристократ был из числа тех, кто не забывает оскорблений. В его глазах, во всем виноват был Снейп, который не смог вправить мозги своим подопечным, а значит, стоит задуматься, оставлять ли его деканом на следующий год. Малфой, на пару с Гринграссом, закусил удила и так просто утихомириться уже не желал.

Ну и главной проблемой для Дамблдора по-прежнему оставался молодой Поттер. Этот мальчик разрушал все планы, какие только директор составлял на его счет. Узнав, что Дэвис решил выдать свою дочь замуж за Гойла, Дамблдор не мог упустить такой шанс вбить клин между молодыми людьми. Ему было неприятно это делать, но иначе было нельзя — Дэвис могла сбить Гарри с правильного пути, по которому строптивый рейвенкловец и так не желал идти. Финал поразил всех без исключения — данная история лишь еще больше сблизила Поттера с девушкой, и даже травля с помощью «Пророка», к которой прибегнул директор, ничего не дала. Дамблдору очень не хотелось подключать к этой истории Скитер, но без нее было не обойтись. Если кто и мог очернить Трейси Дэвис с головы до ног, то только скандальная журналистка, собаку съевшая на подобных делах.

И снова мимо! Статья Скитер лишь окончательно вывела Поттера из себя, но никак не разлучила его с Дэвис. А уж когда на девушку прямо в Большом Зале посыпались письма с оскорблениями, остатки терпения вспыльчивого юноши окончательно испарились. Сперва Грегори Гойл отправил отцу письмо о том, что Поттер желает с ним встретиться. Следом такое же письмо отправилось в особняк Малфоев. Любое упоминание статьи в присутствии Гарри было чревато крупными проблемами, из которых хороший удар в зубы был самым безобидным вариантом. Чего уж говорить, если после урока с гриффиндорцами взмыленный и бледный Снейп влетел в кабинет директора, утверждая, что Поттер очень близко подошел к одной бесспорно важной, но очень опасной правде. Причем опасной в первую очередь именно для Снейпа. И все это после того, как Северус имел глупость прочитать злополучную статью прямо посреди урока на глазах у взбешенного Гарри.