Откровения людоеда

— Да, на протяжении нескольких лет. Она была больна, когда я женился на ней. Вот почему она — ну, — почему она посвятила себя мне, понимаешь, потому что я женился на ней, несмотря ни на что, вопреки всему. О, она говорила мне; я имею в виду, она никогда не пыталась скрыть от меня это, так ведь? Я бы все выяснил, рано или поздно — то есть, учитывая природу болезни. Но я любил ее — о, я по-настоящему ее любил! — и она была весьма признательна мне за мое предложение, а после многих лет жизни, если ты на самом деле работаешь над этим, признательность превращается в любовь. Вот что тебе всегда следует помнить, Орландо. Вопреки советам всех этих врачей-сексопатологов с титулами напротив их имен, тебе не следует начинать отношения со страсти или взрыва чувств, или неконтролируемого желания — поскольку они рано или поздно сожгут сами себя, поверь мне. То, что было у твоей матери и у меня, гораздо прекраснее и более прочно: настоящее уважение друг к другу, глубокие чувства и долгое, изысканное совместное путешествие во вселенную любви. Кто бы мог просить о большем? Несколько лет назад я говорил тебе, что был девственником, когда женился на ней, и это правда — она была первой женщиной, с которой я был.

Все еще дрожа, я крепко зажмурился.

— Конечно, твоя мать делала это с дюжинами мужчин.

Тогда я закричал — или, по крайней мере, я думал, что закричал, но когда мучительный, истощающий мускульный спазм исчерпал себя, я осознал, что ни одного звука не слетело с моих губ.

— На самом деле это не удивительно, если принять во внимание профессию, которой она себя посвятила. Актрисы пользуются дурной славой из-за своего легкого поведения, из-за своей доступности. И видит Бог, твоя мать была в высшей степени и в полном смысле этого слова доступна. Естественно, это помогало ее карьере; бна не была такой уж талантливой, как ты это называешь, но ее брали на более мелкие роли. Единственная вещь, которую ей приходилось делать — много прыгать из одной кровати в другую, чтобы получить эти роли: режиссеры, продюсеры, рабочие сцены, ведущие актеры (даже ведущая актриса в одном конкретном случае), электрики — этого у нее было в изобилии.

Вне света рамп течет одинокая жизнь, она сама мне это говорила. Девушка думает о мужчинах чуть больше, чем могла бы в другой ситуации, находясь за бортом жизни, ночь за ночью, возвращаясь в холод и темноту своей берлоги после вечернего представления. Переезжая с места на место без чьей-либо помощи — никакого постоянства, никакого ощущения устойчивости, никакого — ну, хорошо, — никакого дома. Твоя мать говорила мне, что она всегда думала о доме и о муже, о семье; но, как говорится, шоу должно продолжаться, и у нее просто не было времени на что-либо в таком духе. Я полагаю, что постельные романы на одну ночь были своего рода вознаграждением.

Некий аристократ заразил ее сифилисом — она была почти уверена в этом, хотя у нее было так мнсго партнеров, что она не могла быть абсолютно уверенной. Герцог Манчестерский, рассказывала она мне…

Казалось, я будто бы разразился смехом и взорвался одновременно. Я выскочил из ванной, разбрызгивая повсюду каскады воды и пены, и набросился на отца со всей свирепостью дикого чудовища, царапаясь, ударяя и лягая его. Хотя я, безусловно, застал его врасплох, он дал жестокий отпор, и мы вместе упали, с грохотом ударившись о кафельную стену (бирюзовые дельфины в тусклых зеленоватых брызгах морской воды); я слышал, как ударилась его голова.

— Орландо! — закричал он, — прекрати это! Ты должен поверить мне; это правда!

— Лжец!

— Пожалуйста, Орландо, пожалуйста — я любил ее, я на самом деле ее любил — я не вру тебе! Это всегда было нелегко — знать, какой образ жизни она вела…

— Я ненавижу тебя! — закричал я. — Ненавижу тебя! Я всегда ненавидел тебя, и всегда буду ненавидеть. Ты ничто по сравнению с ней — ничто! Она была богиней, она была непорочной, благородной и милой, и она бы никогда не сделала всех этих ужасных вещей. Никогда! Я не знаю, почему она вообще вышла за тебя замуж, она была слишком хороша для тебя, она была значительно выше тебя; мама была умной и талантливой, а ты — чего ты достиг за все это время? Я стыдился тебя, сколько себя помню. Ты… ты — худший отец, который когда-либо мог быть, у кого бы то ни было. О, я знаю, что ты пытаешься сделать! — ты пытаешься убедить меня думать о ней мерзкие вещи только потому, что это поможет тебе почувствовать себя лучше — но это не подействует! Посмотри на себя: кто ты такой? Ничтожество. Теперь я всегда буду ненавидеть тебя. И я никогда, ни в каком случае не прощу тебя за эту ужасную ложь, которую ты втирал.

— Орландо, пожалуйста…

— Ты отвратителен мне.