Откровения молодого романиста

Сколько книг в Вавилонской библиотеке, так причудливо описанной Борхесом? Одно из свойств борхесовской библиотеки в том, что хранящиеся в ней книги содержат все языковые структуры, все варианты, все вероятные сочетания двадцати пяти орфографических символов, и, стало быть, невозможно вообразить ни одной буквенной комбинации, которой бы в ней не было. В 1622 году Пауль Гюльден в работе Problema arithmeticum de rerum combinationibus («Арифметическая задача сочетаний вещей») посчитал, сколько всего слов можно составить из 23 букв бывшего тогда в ходу алфавита, сочетая их попарно, потом по три – и так до составления слов из 23 букв, без учета повторений, и не думая о том, есть ли у получившихся слов какой-то смысл и можно ли их произнести. Получилось более 70 тысяч миллиардов миллиардов слов, для написания которых понадобятся более миллиона миллиардов миллиардов букв. Если записать эти слова в тысячестраничные тетради, размещая по 60 знаков в строке и по 100 строк на странице, потребуется 257 миллионов миллиардов подобных тетрадей. Если разместить эти тетради в библиотеке с кубическими хранилищами со стороной длиною в 432 фута (приблизительно 132 метра), каждое из которых вмещает 32 миллиона томов, понадобится 8 052 122 350 таких библиотек. Но где же разместить столько зданий? Ведь даже если принять в расчет всю поверхность Земли, на планете найдется место только для 7 575 213 799 библиотек!

Вычисления такого рода производили многие, от Марена Мерсенна до Готфрида Лейбница. Извечная мечта о бесконечной библиотеке вдохновила многих писателей на попытки создания образцов бесконечного перечня книг, причем наиболее убедительными из оных являются списки книг выдуманных, несуществующих, – и это означает, что фантазия человеческая поистине не знает границ. Сколь упоительны и захватывающи эти списки! Вот, например, перечень произведений (придуманных) из библиотеки Св. Виктора, которую Рабле описал в «Пантагрюэле»: «Жердь спасения», «Гульфик права», «Туфли Декретов», «Гранат пороков», «Клубок теологии», «Метелка проповедника», сочинение Дармоеда, «Слоновьи яички для отважных», «Отрава для епископов» Мамотре, «О павианах и обезьянах», с комментариями д’Орбо, «Постановление Парижского университета касательно кокетства гулящих бабенок», «Явление святой Гертруды инокине Пуассийского монастыря, в то время как та производила на свет», «Искусство благопристойно пукать в обществе» магистра Ортуина, «Хитроумнейший вопрос о том, может ли Химера, в пустом пространстве жужжащая, поглотить вторичные интенции», и так далее, всего приблизительно полторы сотни наименований.

Однако то же чувство бесконечности перечня порой пронизывает читателя при знакомстве со списками книг, реально существующих или существовавших. Возьмем, например, каталог трудов древнегреческого философа Феофраста, составленный Диогеном Лаэртским. Сложно вообразить столь внушительную коллекцию – даже сами по себе книги, не говоря уж об их содержании: