Откровения молодого романиста

Из таких иллюстрированных каталогов, как Museum Celeberrimum («Знаменитейший музей») Сепибуса (1678) и Museum Kircherianum («Музей Кирхера») Бонанни (1709), мы знаем, например, что в коллекции, собранной священником Афанасием Кирхером в Коллегии иезуитов в Риме, были античные статуи, языческие ритуальные объекты, амулеты, китайские божки, вотивные таблички, две доски с изображениями пятидесяти воплощений Брахмы, римские надгробные надписи, лампады, кольца, печати, браслеты, гири, колокола, камни и окаменелости с причудливыми изображениями, созданными природой, экзотические предметы ex variis orbis plagis collectum[76], а именно: украшенные зубами съеденных врагов пояса бразильских туземцев, чучела экзотических птиц и животных, малабарская книга из пальмовых листьев, артефакты из Турции, китайские весы, оружие варваров, индийские фрукты, стопа египетской мумии, собрание зародышей возрастом от сорока дней до семи месяцев, скелеты орлов, удодов, сорок, дроздов, бразильских обезьян, кошек и мышей, кротов, дикобразов, лягушек, хамелеонов и акул, а также морские водоросли, зуб тюленя, крокодил, броненосец, скелет хамелеона, тарантул, голова бегемота, рог носорога, собака-урод в банке с бальзамирующей жидкостью, кости великанов, музыкальные и математические инструменты, модели вечного двигателя, механизмы и устройства по образу машин Архимеда и Герона Александрийского, архимедовы винты, восьмигранная отражательная система, множившая миниатюрную фигурку слона «так, что кажется, будто видишь стадо слонов, собранных со всей Азии и Африки», гидравлические машины, телескопы и микроскопы с возможностью разглядывать в них насекомых, глобусы, армиллярные сферы, астролябии, планисферы, часы солнечные, водяные, механические, магнитные и песочные, линзы, приборы для измерения температуры и влажности, живописные и иные изображения гор и обрывов, вьющихся по равнинам рек, лесных чащоб, пенных волн, водоворотов, холмов, архитектурных перспектив, развалин, древних монументов, сражений, казней, дуэлей, триумфов, дворцов, библейских таинств, а также статуи богов.

Я получил огромное удовольствие, воображая, как один из персонажей «Маятника Фуко» в одиночестве блуждает по пустым коридорам парижской Консерватории искусств и ремесел — музея, посвященного истории развития технологий, где собраны устаревшие механизмы, принцип действия и смысл существования которых уже неясен посетителям, отчего сама Консерватория представляется барочным кабинетом курьезов. С каждым шагом мой герой все глубже проникается страхом при виде этих непостижимых рукотворных монстров, а в его галлюцинирующем сознании рождаются непрерывные цепочки параноидальных фантазий:

Понизу тянется процессия самоходов, самокатов и паровых экипажей, сверху висят воздухоплавательные машины пионеров, одни предметы целы, другие ободраны, истрепаны временем, и все они вместе предстают под смешанным — естественным и электрическим — светом как будто в патине, в лаке коллекционной скрипки. Иногда сохраняется только скелет, шасси, наворот приводов и рукоятей, и сулит неописуемые пытки, так и видишь себя прикрученным цепями к этому смирительному ложу, вот-вот оно шевельнется, пойдет разрывать твое мясо и рыться в жилах до полного и чистосердечного признания.

А за этой вереницей старых движков, ныне безвредных, с заржавелою душою, символов технологической суетности, — с левого фланга под надзором статуи Свободы, уменьшенного макета той, которую Бартольди спроектировал для другого мира, а ежели повернуться направо, статуи Паскаля, — над всем этим высится хор, и в пустоте хора вокруг метаний Маятника кружит и бьется бред сумасшедшего энтомолога: клешни, челюсти, усы, членики, крылья, ножки. Мавзолей механических мумий, готовых проснуться вдруг все совокупно: магниты, однофазные трансформаторы, турбины, преобразователи частот, паровые машины, динамо. А в глубине за Маятником, в затененном трансепте, — ассирийские, халдейские, карфагенские идолы, великие Ваалы, чье чрево беременно пламенем, нюрнбергские девы, чье сердце усеяно гвоздями, оголено. Когда-то они были моторами самолетов. Хоровод моделей, распластавшихся в рабском обожании Маятника: се детища Разума и Света, приговоренные вечно оберегать Воплощение Предания и Познания. <…>