«Откровения о…» Книга 4. Верность

Я посмотрела внимательней и, несмотря на гнетущую атмосферу, не смогла сдержать улыбку. Ленкин ангел оказался этаким здоровым мужиком, крепко стоящим на широко расставленных ногах. Нарисовано просто, очень по-детски, но не карандашами и не фломастерами, а акварелью. Цвета полупрозрачные, чистые, отчего казалось, что и мощный ангелище этот – тоже чистый. В нём словно был какой-то внутренний свет. Я перелистнула.

– А это Илюшин ангел…

Девочка с длинными косами и, почему-то, в докторском халате.

– А это Тамарочкин ангел…

Лошадка с крыльями и цветами в длинной воздушной гриве.

– А это Мишуткин… А это Максимкин… Ксюшин… Антошин…

Весь альбом – ангелы, такие же разные и такие же дружные, как и жильцы этого дома.

– А твой ангел здесь есть? – спросила я, и Мариша с готовностью открыла нужную страницу.

Ну что сказать… Рисунок-то конечно детский, но я не я, если это не Ленка! А иначе, откуда золотая коса и малыш на руках?

– Ты узнала её? – спросила вдруг Ленка. – Маришу узнала?

Я подняла голову от альбома:

– Нет… – глянула на девушку. – А должна?

– Не знаю, – пожала плечами Ленка. – Помнишь девочку-попрошайку, которую я как-то с улицы  в технарь притащила? Вот. Это она.

У меня, кажется, челюсть отвисла, я обалдело смотрела на Маришу и не знала, как реагировать.

– Отец же тогда нагрянул неожиданно и поймал меня с поличным. Маришку забрал и увёз куда-то… – и она вдруг замолчала, усмехнулась. – Хотя почему неожиданно, да? Да и зачем я тебе это рассказываю, ты же, наверное, лучше меня знаешь, как дело было…

Болезненная тема возникла так внезапно, что я растерялась, замямлила что-то невнятное, и в это же мгновение распахнулась дверь:

– Папа приехал! – захлёбываясь восторгом, взвизгнула девчушка лет шести. – Папа-а-а… – и тут же умчалась.

– Лиза! Ли-и-иза! – обеспокоенно крикнула ей вслед Ленка. – Аня!

Из-за косяка показалась девочка-подросток.

– Ань, проследи, чтобы Лизка голая на улицу не выскочила!

– Ага!

– Я тоже послежу? – вопросительно улыбнулась Мариша и, получив согласный кивок от Ленки, ушла.

Мы наконец-то остались одни, не считая маленького Кирюшу, но за всей этой кутерьмой оборвалась нить только что наклюнувшегося разговора. А начинать снова… Да Бог его знает, с чего!

– Лен, давай так, – решилась я, – я не хочу нагнетать обстановку в твоём доме и тем более выносить сор за пределы этой комнаты. Я понимаю, что ты ждала не меня, а Камилу Трайбер, и поверь, мне есть, что сказать по этому поводу, но время ушло. Увы. У нас была возможность поговорить, но мы её упустили, а теперь… – помолчала, пытаясь разобраться в том, что меня смущает. – Знаешь, когда я ехала сюда, я не ожидала увидеть то, что увидела. У тебя замечательный дом и семья, и я не хотела бы портить вам вечер, как и продолжать любые разговоры на наши личные темы в присутствии твоего мужа. Поэтому просто скажи – мне уехать? Серьёзно, если тебе так невыносимо меня видеть, я уеду, и это совершенно без обид, поверь! Но пожалуйста, давай продолжим диалог хотя бы в сети?

Она усмехнулась:

– А о чём нам с тобой говорить, Люд?  И главное – зачем? У меня, как видишь, всё хорошо, у тебя, как я погляжу, тоже. Чего ещё? Или ты думаешь, отсиделась где-то, время выждала, а теперь явилась, и снова подружки? Так нет, Люд! Не снова, и не подружки. И, судя по всему, никогда ими и не были!

– Лен…

– И знаешь, ты была права, когда не назвалась сразу. Потому что если бы я знала что это ты, я не позвала бы тебя в свой дом!

– Папа-а-а-а… – заверещала в холле Лиза, да так звонко, что уши заложило. – Холо-о-о-одный!

И тут же раздалось нарочито басовитое, устрашающее рычание:

– Кто-о-о тут у меня такой тё-ё-ё-пленький…

Отчего девчушка заверещала ещё сильней:

– Йа-а-а… Папа-а-а…

И через распахнутую дверь я увидела в холле мужчину возле ёлки, а в его вытянутых вперёд руках извивалась, визжа от восторга, Лиза.

– Холо-о-о-одный!

А он страшно рычал и делал вид, что хочет прижать её к себе. На эту возню уже налетала остальная малышня и шумно нападала со всех сторон, пытаясь урвать хоть капельку экстрима и для себя. Веселье ту же превратилось в кутерьму. Мужчина кое-как пробрался сквозь неё и, сунувшись к нам в комнату, попытался перекричать визжащую свору:

– Лен, ключи от летнего гаража нужны! От задних ворот!

Он был в припорошенной снегом куртке и в наполовину скинутом капюшоне с облепленной снегом меховой опушкой. Да собственно и лицо его, а именно – окладистая борода и усы тоже были в снежных комьях. Прям геолог какой-то.

– Папа-а-а холо-о-одный!.. – визжала Лиза.

– И меня, и меня заморозь!.. Моро-о-оз, красный но-о-ос!.. – наперебой орали дети.

– В ящике на входе смотри! – вынужденно повысила голос Лёнка, и Кирюха на её руках, поддавшись общему восторгу, начал весело повизгивать.

– Та-а-ак… На выход! – скомандовал геолог, и деловито волоча повисших на своих ногах детей, развернулся к выходу.

– Стоп, погоди! – спохватилась Ленка. – А летний же изнутри заперт! Это надо через мастерскую идти, открывать!