Откровения оратора

Вокруг высокие черные стены, открытые кабели, электроника и оборудование. В студии нет ни интересной графики, которую вы видите за плечами ведущих, ни бегущей строки внизу экрана. Вместо них пустое место, специально отведенное, чтобы потом «в цифре» добавить нужные элементы. На полу студии перед Кэти или, в моем случае, Марией Бартиромо суетятся и шепотом переговариваются инженеры. Есть места, куда не стоит наступать, и вас предупреждают об этом; есть длинные промежутки времени, когда нельзя произнести ни звука. Здесь нет окон, нет растений в горшках. Обстановку трудно назвать комфортной или приятной. Проще говоря, телевизионная студия — это дорогая машина для создания передач. Все делается в интересах мифической аудитории, которой здесь нет. Телестудия — это неприятная и неприветливая среда, больше напоминающая фабричный цех или научную лабораторию, а не уютное теплое место, где можно дождаться поддержки. Несмотря на то что все постановщики и ассистенты веселые, умные и внимательные, они не могут пересилить этот механический процесс. Со съемочной площадкой CNBC для The Business of Innovation есть дополнительная сложность: она должна быть главным образом виртуальной, за исключением платформы и дивана. Мы снимали все на голубом фоне, а все остальное было добавлено позже с помощью цифровых технологий (на рис. 7.2 и 7.3 показано, как это выглядело до и после). Вам было бы удобно на таком диванчике, как на первом рисунке?

Рис. 7.2. Съемочная площадка CNBC для программы The Business of Innovation

Рис. 7.3. Вот так студия выглядит на экране. Я — в середине, в белой рубашке

Многие сцены и конференц-залы на самом деле тоже не располагают к выступлению, но, в отличие от телестудии, там я всегда вижу или слышу происходящее: кто слушает, а кто скучает. Восприятие работает мне на пользу. И если я случайно скажу глупость или что-то совершенно неуместное, например, забуду, что нахожусь в Нью-Йорке, и скажу, как мне нравится сейчас в Бостоне, то сразу же пойму, как аудитория к этому относится, даже если это желание меня убить. У меня всегда есть возможность среагировать. Но в большинстве телестудий нет никакой обратной связи. Это означает, что можно сказать ровно то, чего от вас ждут: скажем, как мгновенно сбросить вес или добиться мирового господства (или мира во всем мире, если вы пацифист), но вы не получите никакой реакции в реальном времени. Наоборот, это означает, что вы можете лгать, говорить чересчур много или слишком мало, выставлять себя идиотом или гением. Но почти не будете понимать, что делаете на самом деле.

Урок, который я извлек из этого опыта, следующий: находиться в пустой комнате без зрителей на телевидении во время съемки гораздо хуже, чем работать с самой «трудной» аудиторией в зале. Именно поэтому на некоторых передачах присутствуют зрители. Гости получают от них необходимую поддержку и энергию, которую могут дать только живые люди. Но в большинстве студий публики нет. И если вы хоть раз задавались вопросом: «Почему человек на экране кажется пустышкой или занудой, ведет себя раздражительно или неестественно?» — это отчасти потому, что он не получает обратной связи относительно своего поведения. На многих новостных передачах единственная компания — «говорящие головы» — те, кто находится за тысячи километров от вас и появляется посредством спутниковой связи.

Я впервые стал «говорящей головой», когда выступал на MSNBC (национальная вещательная компания Microsoft) по спутниковой связи в Сиэтле. Когда вы видите в новостях интервью с человеком, изображение которого помещено в небольшую виртуальную рамку на экране, на самом деле он говорит из небольшой студии, а она может находиться где угодно (см. рис. 7.4). Чтобы зрителю было понятнее, где находится человек, на заднем плане вешают картонный плакат с очертанием города на фоне неба. Вы никогда не увидите, как выглядят эти студии, отчасти потому, что это совсем неинтересно (для этого и нужен картонный фон). Говорить внутри них гораздо хуже, чем из главной, поскольку вы даже не видите людей, к которым обращаетесь. Вы просто застряли в маленькой комнате, столь же прекрасной, как и большая кладовка с инструментами для уборки, а в лицо вам направлена камера[64]. В тех случаях, когда канал не платит несколько дополнительных баксов за прямую трансляцию, я даже не вижу, что записывается на видео. Мне просто дают наушник, и постановщик, которого я также не вижу, в основном требует подождать, пока я тупо смотрю на свет. Знаете, есть особый вид тревоги: когда ты чего-то ждешь, сидя в комнате в одиночестве, и при этом знаешь, что в любой момент тебя начнут транслировать на всю страну.

Рис. 7.4. Что видно вам, когда вы — «говорящая голова»