Откровения пилота люфтваффе. Немецкая эскадрилья на Западном фронте. 1939-1945

– «Белая лошадь» и «Нэви Кат» из Англии, – четко, с веселыми нотками в голосе произнес я.

– Давай выпьем! – произнес он, на этот раз твердым голосом, и открыл глаза.

Священник с улыбкой кивнул, вышел с бутылкой, через несколько минут вернулся и поднес виски к губам умирающего. Я тоже поднял свой бокал.

– Сигарету.

Я прикурил одну для него и вставил ему между губ. Парень глубоко вдохнул дым, затем слабо выдохнул, теперь улыбаясь без злости или досады. По его лицу пробежала тень, ресницы вздрогнули, дыхание на вдохе остановилось. Восковые черты стали твердыми и холодными. Только в глазах еще теплилась жизнь.

Священник молился с такой же улыбкой, как у умирающего. Затем он наклонился над телом и с той же улыбкой закрыл покойному веки.

Мы пошли по коридору госпиталя.

– Спасибо, – сказал капеллан. – Благодаря тебе его уход был легким. Не каждый солдат может так умереть, если ты понимаешь. Я приехал с Восточного фронта.

Я кивнул.

– Там люди умирают по-другому, – задумчиво продолжил он. – Я видел тысячи смертей. Во время отступления я был на полевом перевязочном пункте. Туда приносили убитых и раненых – русских и немцев. Хирург ампутировал раздробленные и отмороженные руки и ноги. Холод был ужасный. Русские шли в атаку и теснили нас. Каждый раз, забираясь в сани, мы оставляли позади себя в снегу груды рук, ног, трупов. Сотни умерли во время операций, которые проводили прямо в санях, когда мы отступали морозной ночью. Лошади часто сбивались с дороги, и раненые тогда оказывались предоставленными своей судьбе, потому что врачи требовались на других позициях. Один хирург застрелился, когда понял, что несколько раз засыпал во время операций и три раза ампутировал ноги мертвецам. Но сегодня я опять видел легкую смерть. Знаешь, действительно есть такое понятие «умереть спокойно». Когда в последних мыслях человека нет злости, а только мир и покой.

Вернер привел своего плененного томми в столовую. Согласно традиции, его предупредили, что там будут и другие гости, поскольку мы хотели в первые часы помочь капитану ВВС Великобритании привыкнуть к новой для него обстановке.

Наш гость носил ленту ордена Виктории, что вызвало у нас особое уважение. Во время обеда мы узнали, что он изучал юриспруденцию в Гейдельберге и неплохо говорил по-немецки. Казалось, англичанин хотел поскорее забыть приключившееся с ним и его товарищем несчастье и вскоре принял активное участие в общей беседе.

Один только Хинтершаллерс немного заносчиво спросил:

– Герр. Мистер, а ты знаешь, кто тебя сбил?

– Да, я уже имел честь быть представленным своему сопернику. – С этими словами англичанин кивнул в сторону Вернера. – Без сомнений, ты относишься к элите немецких летчиков-истребителей?

– Ничего подобного! – грубо выкрикнул Хинтершаллерс. – Он вылетел сегодня с нами в первый раз. Настоящий новичок.

Томми смертельно побледнел.

– Непостижимо, как новичок мог меня сбить.

– Наверное, поэтому ты носишь медаль и, видимо, очень знаменит в Англии, – ехидно заметил Хин тершаллерс.

Командир эскадрильи уже собирался вмешаться, когда парень с той стороны фронта рассмеялся и указал на свою ленту:

– Это медаль за долгую службу. У меня тоже сегодня был первый боевой вылет. Но когда-то я достаточно много летал. К счастью, мне больше не придется воевать.

– Хинтершаллерс! – громко произнес наш командир, решив, что дело зашло слишком далеко. – Опусти лампу и принеси мне последний номер «Интеравиа».

Смущенный сержант с мрачным лицом направился к двери, где был привязан шнур, и дернул за него. Мы удивленно посмотрели вверх на лампу, которая опустилась над столом.

– Тоже мое изобретение, – пробормотал Хинтершаллерс, выходя из комнаты.

– О! – в восхищении воскликнул томми. – Прекрасная мысль! Если лампа чудесным образом опускается, значит, кто-то сейчас рассказывает сказки. Впрочем, это выдает вас, потому что новичок никогда не смог бы меня сбить!

– Но ты же сказал, что сегодня был твой первый боевой вылет! – воскликнули хором пилоты, хотя все мы прекрасно знали, что англичанин бессовестно лгал.

Томми в ответ только кивнул, но это вышло у него не очень убедительно.

Хинтершаллерс тем временем принес номер международного периодического издания «Интеравиа», которое нашему гостю было прекрасно знакомо.

– Взгляни сюда, – сказал наш Kapitän, обратившись к странице, на которой были напечатаны фотографии немецких асов и асов союзников. – Видишь, капитан, ты здесь с орденом Виктории. И я тоже, но с рыцарским крестом!

Тут наш гость не мог больше скрывать смущение.

– Да, – признался он, – простите, но мы всегда получаем номера «Интеравиа» позже вас.

Затем англичанин искренне рассмеялся, и мы вместе с ним.

– Итак, теперь мы в расчете по поводу сказок? – спросил наш командир, подняв бокал.

– Прозит! – крикнул томми. – Теперь мы квиты, друзья!