Откровения знаменитостей

— Но великий французский либертен был пожизненно жестоко наказан за свой садомазохизм. «Ладомир» выпустил потрясающую книгу Мориса Левера «Маркиз де Сад» в прекрасном переводе Е.В. Морозовой. Вот поистине Большая книга — прекрасная по языку, парадоксальная по наполнению биографическим материалом. Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (маркиз де Сад) предстал впервые на русском языке со всеми его причудами, страстями. В нем бушует ярость наслаждения, несмиренная даже в неволе. Его письма мадемуазель Коле из Итальянского театра полны лирического безумия. Это роскошный театр соблазна. Свои письма Донасьен вставлял в «Разрозненные сочинения». Ты хранишь свой любовный эпистолярий — к подружкам, к жене?

— Обязательно эту книжку отыщу и прочту. А письма я изначально не любил писать. Писал только маме с папой, когда они жили то в Африке, то в Париже.

— В молодости тебе приходилось прибегать к «искренней лжи», к обольстительным признаниям?

— В этом не было необходимости. Женщины ко мне всегда были благосклонны. Если мне женщина интересна, то в вихре взаимного любопытства я не встречаю в женщине сопротивления. Чем глупее женщина, тем больше в ней сопротивления.

— Иосиф Бродский, раздаривая знакомым книжку со своими рождественскими стихами, подписывал: «От христианина-заочника». Испытываешь ли ты какие-то особенные чувства к Христу?

— У каждой религии — свои символы. Христос до сих пор остается нашей дверью в Божественный мир. Он связал вечную жизнь с нашей повседневностью, показал человеку его духовный путь.

— Испытываешь ли ты какое-либо внутреннее духовное беспокойство?

— Безусловно. Наверное, я весь состою из этого духовного беспокойства. Мне кажется, что и страна порой идет не туда, и жизнь всячески запутывается, и мне хочется понять причину почти неуправляемого общего кавардака. А если ты сам утратишь это беспокойство, то или останешься абсолютно равнодушным, или циником.

— К какой философии обращаешься, когда хочется разобраться в самом себе?

— К философии своих книг. Ведь когда пишешь, то не понимаешь, какая сила выводит тебя за рамки твоего «я». Ты смотришь на себя со стороны, винишь во всех слабостях и постепенно обретаешь силу. Я научился одному — терпению. Не пишу до тех пор, пока ко мне не приходит то, что принято называть вдохновением.

— Какая у вас с женой разница в возрасте?

— Тридцать четыре года.

— Как справляешься материально?

— Я бы не справился, не будь у Майи няни, а у семьи — домработницы. Женя работает на телевидении фотографом. Там приличные деньги. Я работаю на радио. По каналу «Культура» веду «Апокриф». Передаче уже пятый год. Эта программа о наших духовных ценностях, которые были разрушены.

— Твоя команда и ты сам собираете очень интересных людей, и они открывают зрителю совсем иные миры в человеке, в его психологии, в его вкусах и страстях.

— Мы же начинали вслепую, не знали, как делать эту передачу. Одна из ведущих корреспондентов Си-эн-эн сказала мне: «Я хотела бы такую программу делать в Америке».

— У тебя бывают иностранцы?

— Бывал Вайда, Тонино Гуэрра. Пытаюсь вести программу, чтобы она не была скучной. Слово «апокриф» — это сокровенное знание. И мы стараемся создать атмосферу, в которой доверительно люди делятся своим сокровенным знанием. Мечтаю, чтобы через много лет «Апокриф» могли бы пересматривать студенты и по этим программам определять, о чем думали люди.

— Желание перспективное. А как у нас в России со счастьем?

— Как в Петербурге с погодой: пока выглянет солнце — полжизни пройдет.

20 апреля 2007 г. 

На любви помешанный