Откровения знаменитостей

Лирический герой Иличевского, оказавшись в горском селении, влюбился так самозабвенно, что не находил слов, чтобы выразить свое состояние: «Мои мысли… были скорее музыкой, чистым смыслом высшего желания, а не событиями фантазии. Теперь я понимаю, что это влюбленное размышление было способом, каким Бог являл мне о Себе». Высоко и торжественно звучат строки о первой любви. Но роман не «Песнь песней». И в финале герой Иличевского испытал прилив плотской страсти к одинокой замкнутой особе с обезображенной щекой. Обычно она выгуливала огромного белого волкодава. Любопытство и некая тайна вокруг загадочной незнакомки разжигают в герое чувственное влечение. Известие о гибели хозяина пса убило женщину — в нем была ее тайна, надежда — вся жизнь. В ее сознании уже поселилась мысль о самоубийстве. Волкодав Иран чувствует смерть и безумствует. Наш герой в чистом порыве нежности целует закаменевшую от горя женщину. И она ответила: «Губы впитывали ее учащенное дыхание… Чтобы не сгореть, я отстранился». А пес, прервав свое рысканье по кустам, помчался на запах смерти: «Дервиш несся, вскидывая парно лапы, нижняя губа трепалась от напора, верхняя открывала оскал, черные зенки были потушены… Прыжок был точен, но я успел…»

— Иличевский, эту схватку с волкодавом чувствуешь своей спиной. Вы сами наблюдали что-то подобное?

— В детстве у меня был именно такой пес — туркменский алабай. Его приютила моя бабушка. Она была врачом и участливо привечала разных больных животных. Однажды на улице заметила раненого пса, взяла его в дом и назвала Ираном. Этот чудесный пес безумной красоты и мощи жил с нами долгое время. Я с гордостью ходил с Ираном на море, и мне казалось, что я владелец такого огромного пса. На самом деле он мною владел. Наши особые отношения с Ираном нашли отражение в «Ай-Петри».

— Больше всего в романе меня потрясла ваша мистическая догадка о неодолимой связи плотской любви и смерти. А вот философское рассуждение на эту тему я встретила у француза Жоржа Батая: «Эротика — это утверждение жизни в самой смерти». Вам знакомо это умирание даже после поцелуя, когда земля уходит из-под ног?

— (Улыбается) Знакомо, разумеется. Да, именно Батай вывел связь эротики со смертью в европейскую цивилизацию. Я знаком с его работами, но, признаюсь, в последнюю очередь думал о Батае, когда писал «Ай-Петри».

— Поразительно, что физик знает философа Батая!

— Я много чего знаю.

— Но книгу Батая «Проклятая часть» выпустил «Ладомир» на русском, когда ваш роман уже был написан.

— Я читал на английском. (Вздыхает.) Знали бы вы, сколько толстых книг я прочел.

— Радуюсь: не ошиблась в оценке ваших сочинений. В «Ай-Петри» угадывается ваш идеал любимой женщины: в ней светится чистота, закрытость и внутренняя цельность. Этот идеал вы осознали к тридцати. А кто была девушка, которой вы сказали впервые «люблю»?