Откровенно. Автобиография

— Это была настоящая война, — рассказывал он. — Меня подстрелили, в ноге осталась дырка от пули. Кроме того, я не говорил по-английски. только по-испански, так что в школе все время просидел молча, стесняясь. Я выучил английский, читая статьи Джима Мюррея в Los Andgeles Times и слушая, как Вин Скалли комментирует игру Dodgers[22] по радио. У меня был маленький транзистор, и я слушал радио КАВС[23] каждую ночь, Вин Скалли был моим учителем английского.

Поработав как следует над своим английским, Джил решил поработать и над телом, данным ему Господом.

— Выживают только сильные, — рассказывал он. — Мы, конечно, не могли купить штанги, поэтому сделали свои собственные. Нас научили ребята, которым довелось побывать в тюряге. Мы заливали кофейные жестянки цементом и прикрепляли их по сторонам шеста. Мы сделали и скамью для качания пресса из молочных ящиков.

Джил рассказал, как получил черный пояс карате, как провел двадцать два профессиональных боя, во время одного из которых ему сломали челюсть. «Но нокаута-то не было!» — говорит он с гордостью.

Небо уже светлеет, нам пора прощаться. Мне не хочется уезжать, но все же пожимаю ему на прощание руку:

— Я приду завтра!

— Знаю, — улыбается Джил.

ВСЮ ОСЕНЬ 1989 ГОДА я работаю с Джилом. Улучшения впечатляют. Наши дружеские узы тоже крепнут. Джил на восемнадцать лет старше и во многом заменяет мне отца. Я догадываюсь, что он, в свою очередь, видит во мне сына, которого у него никогда не было. (У него трое дочерей.) Этот момент — один из немногих, не обсуждаемых нами. Все остальное мы всегда проговариваем.

У Джила и его жены Гей есть замечательная традиция: в четверг вечером каждый член семьи имеет право заказать на ужин любое блюдо, и Гей непременно приготовит заказанное. Одна из дочек хочет хотдоги? Прекрасно. Другой захотелось блинчиков с шоколадом? Нет проблем. Я взял за правило заезжать к Джилу в четверг вечером на ужин и пробовать понемногу со всех тарелок. Вскоре я уже ужинаю у Джила чуть ли не ежедневно; а если вечером мне не хочется ехать домой — что ж, я всегда могу спать на полу.

У Джила есть еще одна традиция: любого заснувшего он оставляет спать там, где того сморил сон. Пусть другим кажется, что спящему неудобно, — Джил считает, что, если человек спит, значит, он чувствует себя достаточно комфортно. Так что, если я засыпаю, он никогда не пытается меня растолкать, лишь набрасывает на меня шерстяное одеяло и оставляет в покое до утра.

— Слушай, — обращается он как-то ко мне. — Мы всегда рады видеть тебя здесь, и все-таки я должен задать тебе один вопрос. Ты симпатичный, к тому же богатый парень, ты можешь проводить время где угодно и все-таки каждый четверг приезжаешь ко мне, чтобы съесть хот-дог и заснуть, скрючившись на полу…

— Я люблю спать на полу. Так спине комфортнее.

— Я не про полы. Я имею в виду, что ты всякий раз приезжаешь к нам. Тебе действительно нравится здесь бывать?

— Джил, я никуда не езжу с такой охотой!

В ответ он обнимает меня. Я думал, что неплохо разбираюсь в объятиях, но поверьте: если вас никогда не обнимал мужчина с почти полутораметровым обхватом грудной клетки, вы не знаете об объятиях ничего!

НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВА 1989 года Джил спрашивает, не хочу ли я встретить праздник вместе с его семьей.

— Думал, ты никогда меня не пригласишь, — отвечаю я.

Пока Гей печет печенье, а девочки спят наверху, мы с Джилом сидим на полу в гостиной, собирая кукол и модели железной дороги от Санта Клауса. Я признаюсь, что никогда еще не чувствовал себя настолько умиротворенно.

— Может быть, тебе было бы веселее на вечеринке с друзьями?

— Я пришел туда, куда хотел прийти.

Все еще держа в руках игрушку, я посмотрел Джилу в глаза:

— Джил, моя жизнь никогда еще, ни одного дня мне не принадлежала. Она всегда принадлежала кому-то другому. Сначала отцу. Потом Нику. И теннису — всегда, всегда. И даже мое тело не было моим до тех пор, пока я не встретил тебя — человека, взявшегося сделать то, с чем обычно справляются отцы. Сделать меня сильнее. Поэтому здесь, с тобой и твоей семьей, я впервые в жизни чувствую себя на своем месте.

— Я понял. Больше не буду спрашивать. С Рождеством, сынок.

11

УЖ ЕСЛИ Я ЗАНИМАЮСЬ ТЕННИСОМ, самым одиноким видом спорта, то вне корта пусть меня, черт возьми, окружает как можно больше людей. У каждого из них — своя, особая роль. Перри умеет приводить мои разрозненные мысли в порядок. Джей Пи приносит покой моей измученной душе. Ник — помощник в отработке азов теннисной науки. Фили занимается бытовыми мелочами и всегда на моей стороне.