Откровенный разговор с верующими и неверующими

Я на все "дакал". Я не понял тогда, сколько презрения к этим "простецам" было в таком объяснении пастыря-интеллигента, и с грустью примирился ради высокой цели с неизбежным злом. Но должен сознаться, что никогда не полюбил рясу и носил ее только в случаях крайней необходимости. И в дальнейшем с чувством горечи смотрел на "культ рясы", созданный в православной церкви, на все эти шелковые, муаровые, бархатные, синие, зеленые, коричневые, с разными отворотами, разных экстрагреческих "крылатых" покроев и фасонов рясы... Особенно в среде архиереев и в самой патриархии насмотрелся я впоследствии на эту игру взрослых, убеленных сединами, казалось бы, обязанных быть умными и мыслящими людей в археологические бимбелюшки... Неловко за маститых старцев становилось. Ведь такими "рясными" вывертами они демонстрировали только всю мелочную, честолюбивую изнанку своих душ.

МОЛИТВЫ И ИХ РОЛЬ. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКТОР УКРЕПЛЕНИЯ ВЕРЫ

Большим "но" явилась для меня также театральность богослужения православия...

Теперь-то, после многих лет занятий науками, в том числе психологией, и особенно закономерностями высшей нервной деятельности, в разработке которых так много сделал преодолевший косность духовной среды и вышедший на высокий путь подлинной науки сын протоиерея академик Иван Петрович Павлов, теперь-то я знаю, для чего нужны эти молитвенные словоизвержения. Они нужны верующим для самоусыпления, поддержания сладкого самообмана веры, нужны потому, что являются мощным, испытанным средством самогипноза, самовнушения. Этими молитвами верующие пытаются увести себя от суровой борьбы повседневности в сладкий мир грез, но тем самым и ослабляют себя в реальной практической жизни. Ведь грезы грезами, а жизнь жизнью. И сам мудрый народ наш давно подметил: "На бога надейся, а сам не плошай".

Еще хуже другое. Большинство молитв составлялось в условиях общества, разделенного на богатых и бедных, господ и рабов, людьми, являвшимися представителями угнетательских, эксплуататорских классов. Ведь недаром почитайте сами "жития святых" - почти все святые вышли из богатых или знатных людей. Поэтому молитвы нередко учат нас не только верить в бога, но и смиряться со своей долей: богатого - с богатой (это-то не трудно!), а бедного, обездоленного раба - с его жалкой участью. Это очень полезно, но только богачам. Ведь когда имеешь дело со смиренными "рабами божьими", всегда можно быть уверенным, что они останутся и рабами господ своих, как учит, например, в "Послании к Филимону" сам апостол Павел.

Мало и этого! Бесконечные молитвы приводят нервную систему человека в перенапряженное состояние. Многих верующих они нередко доводят до истерического исступления и даже галлюцинаций. Разрушая таким образом свою нервную систему, люди становятся уже совсем безвольными, добровольными рабами религиозных суеверий, фанатиками. Такому самовнушению учит, между прочим, книга католического богослова Фомы Кемпийского "О подражании Христу", которую перевел на русский язык и усердно рекомендовал верующим матерый реакционер и душитель культуры обер-прокурор святейшего синода Победоносцев. На несчастных жертв подобного исступления любят ссылаться проповедники, изображая их как людей, "осененных благодатью свыше", "сподобившихся внутреннего молитвенного богообщения в храмине сердца". У таких несчастных жертв исступленного самогипноза обычно почти полностью утрачивается здравый смысл. Свои болезненные сновидения и мысли они легко принимают за откровение свыше, за голос неба, за руководство их жизнью божественным "промыслом". А их галлюцинации усердно принимаются затем "на вооружение" церковью и служат средствами для убеждения людей в существовании "мира духовного", для убеждения верующих в том, что силы небесные и поныне непрерывно руководят людьми. Именно такими порождениями больной фантазии фанатиков переполнены наряду с явными сказками и заимствованными из других религий и древних суеверий эпизодами все многочисленные "жития святых", которые церковь предлагает верующим в качестве образцов "праведной жизни".

Не подражать им, а лечить их, как несчастных истериков и психопатов, следовало бы в наше время, будь они сейчас живы.

И ведь вот что интересно: все маленькие дети любят сказки, населяя мир феями, гномами, бабами-ягами, мойдодырами, бармалеями и т. п. Но проходят годы, и для ребенка наступает время понять, что мир сказок - это мир несуществующих, фантастических образов. Взрослые все чаще и чаще говорят ему: "Ты уже не маленький". Реальный мир все больше оттесняет сказки. Ребенок не без грусти расстается со своим радостно-пестрым сказочным миром. И даже елка кажется ему более скучной, когда он узнает твердо, что ни деда-мороза, ни его внучки снегурочки нет и никогда не было. Но его умственное развитие все более настоятельно требует перехода к реальности. И ребенок, чуть-чуть погрустив, делает этот важный шаг в своей жизни.